О чем мечтают женщины

–  Да вот, позвали на помощь в последнюю минуту. Матильде понадобилось кое-что доставить.

–  Ох… Я не хотела… Конечно, ты здесь. И слава богу, что ты здесь. Ловко ты расправился с Пьером… – И тут наконец из моих глаз потоком хлынули слезы. – Мне так жаль, Джесси… Прости меня…

–  Эй-эй! Тебе не за что просить у меня прощения, Кэсси! Ты никогда мне не лгала, – сказал он, крепко обнимая меня, и я зарыдала, уткнувшись в его белую поварскую форму.

Когда я наконец перестала вздрагивать, он протянул мне тканую салфетку, которую достал из кармана:

–  Вот, возьми. И давай-ка я увезу тебя отсюда, к чертовой матери.

Так он и сделал. Джесси осторожно вывел меня через главный холл. Вечеринка была в разгаре, вокруг стоял оглушительный шум. Как будто и не была только что погублена чья-то жизнь, как будто не разбилась любовь, как будто не открылись никакие тайны. Матильда говорила с журналистами, и ее взгляд остановился на мне, когда я проходила мимо. Она вскинула руку, извинилась перед репортерами и подошла ко мне.

–  Кэсси, – заговорила она, беря меня за руку и осторожно придвигая к себе, чтобы говорить прямо мне в ухо, – все будет хорошо! Обещаю тебе!

–  Нет, Матильда, не будет! Я тебе позвоню завтра, – ответила я неживым голосом.

Она перевела взгляд с меня на Джесси:

–  Позаботься о ней как следует.

Он кивнул, обнял меня за плечи, а я обхватила себя руками, как будто все мое тело вдруг превратилось в одну большую рану. Джесси открыл передо мной дверь, и нас словно ударило холодом, впервые этой осенью пришедшим в город. Мы молча прошли до улицы Сент-Луис, где Джесси оставил свой грузовик. Мое тело, изможденное всплеском эмоций, как будто съежилось, словно плоть прижалась к костям под платьем, которое мне отчаянно хотелось сорвать с себя и сжечь. «Уилл узнал мою тайну и больше меня не хочет». Вряд ли теперь я смогу работать в новой должности в новом ресторане, названном в мою честь. Как мы со всем этим справимся? Он – зная то, что теперь знает, я – чувствуя то, что теперь чувствую?

Мы с Джесси не обменялись ни словом, пока он ехал по узким улочкам Французского квартала, едва продвигаясь в толпе туристов. Мы пересекли Эспланаду и Елисейские Поля и наконец добрались до моего дома, где, без сомнения, еще не спали сестры Дельмонт, ожидавшие моего возвращения. Интересно, заметили ли они, что мужчина, доставивший меня домой, не тот, с которым я уехала? Но впрочем, что это могло сказать им обо мне? Я решила, что ничего. Просто я приняла помощь, когда больше всего в ней нуждалась, когда менялась вся моя жизнь. Я теперь создавала новые связи, в том числе и с мужчинами, и, конечно же, с тем, который сидел сейчас рядом со мной, глядя на меня мягким, добрым взглядом.

–  Приехали. Хочешь, пойду с тобой? Приготовлю тебе чашечку чая. Уложу в постельку. Обещаю, ничего другого делать не стану. Я понимаю, где сейчас твои мысли.

Мне хотелось сказать: «Да, мои мысли и сердце там, с тем человеком, который заставил меня почувствовать себя разбитой и грязной…» С человеком, которого я любила и который, как мне казалось, любил меня, независимо ни от чего. Но я ошибалась. Конечно же, для него существовали определенные условия. Всегда есть какие-то условия, если речь идет о мужчинах и женщинах, о любви и сексе. Но для любви Уилла я должна была оставаться прежней собой. Лишь тогда он мог бы сохранить свою любовь. Вот только я-то никогда уже не смогла бы стать той робкой, застенчивой, неуверенной в себе женщиной. Никогда.

Я посмотрела на Джесси. Его лицо в полутьме кабины выглядело таким добрым, мягким…

–  Ну? Что на это скажешь, мисс Робишо?

И тут я почувствовала это. Новое чувство зародилось где-то внутри меня, в глубине, и быстро разрослось, заполнив сердце: вызов, неповиновение. Это было как раз то, в чем я нуждалась. Это чувство отбрасывало от меня все то осуждение, которое я видела в глазах Уилла, в его взгляде, заставившем меня почувствовать себя нежеланной, недостойной любви. Но все это исходило не от него. Все это просто таилось во мне самой, но теперь пришло время освободиться: «Больше никакого осуждения, никаких пределов и никакого стыда, Кэсси! И начни прямо сейчас!»

Я повернулась к Джесси. Я смотрела на человека, который знал все мои темные стороны, мои страхи и желания и не отвернулся от меня.

–  Вообще-то, я была бы рада, если бы ты зашел, Джесси. У меня был чертовски трудный вечер… и, думаю, мне действительно сейчас нужен друг.

Джесси облизнул большой палец и стер с моей щеки расплывшуюся тушь для ресниц.

–  Так воспользуйся мной, милая, – сказал он. – Воспользуйся мной.

Благодарности