О чём молчал Будда (СИ)

Ночные гонки по пустынному шоссе случались не часто — раз или два в неделю. Где-то я даже привык, чувствуя адреналин в крови и вытекающие отсюда последствия. Однако Элла Сергеевна этим не ограничилась. Она стала гонять на время. Включала музыку, заставляла меня делать отсчет и вперед! Бросить взгляд и оценить состояние, в котором она находилась, невозможно. Я молил господа, чтобы в повороте не отвалилось колесо или шпилька на туфельке — Элла Сергеевна категорически не желала сменить обувь. И настал вечер, когда мы заключили пари — она меня вынудила. Вот тут все пошло серьезно — и сделанные ставки, и гонка на выживание. Теперь бояться за Эллу Сергеевну не приходилось — на второй попытке за рулем сидел я.

Сумасшествие? — Несомненно. Любая встречная машина означала неминуемое столкновение. Увернуться никакой возможности, слишком узкая дорога. Стрелка тахометра в зоне ограничителя, на скорость я не смотрел — она была бешенной. И мы оба — бешенные, выпучившие от страха глаза, влажные руки и вопли ужаса. Как она кричала! В этом что-то есть — звериное, неподконтрольное чувство. Оно не пугало… оно заводило, как заводит крик большой любви. А потом мы спорили — бранились и доказывали, кто на этот раз вышел победителем. Проверить невозможно. Когда я был за рулем, время контролировала Элла Сергеевна, и наоборот. Она меня обманывала и я тоже — мы оба обманывали друг друга. Затем мы курили — двое идиотов на пустынном шоссе. Пару раз мимо проезжала машина, отчего вновь появлялся адреналин. Мы смотрели друг на друга, понимая, что обманули третьего участника. Видно, и ей было забавно — старухе в подвенечном платье. Смерть нам улыбалась и прощала.

Как-то вечером мы направились за город. Здесь я прежде не бывал — покинутый участок шоссе, на смену которому невдалеке отгрохали современную трассу. Элла Сергеевна остановила машину и выключила радио. Мы вышли. Тишина, сосны качаются — замечательно. Я полез за сигаретами. — Подожди, — сказала она и медленно пошла вдоль дороги. Тишина слегка отодвинулась, и родился звук — каблуки на асфальте заброшенного шоссе. Что-то в этом было таинственное и завораживающее — я двинулся следом. Поверить сложно, но я пропал — растворился, нет, не в тишине, а в звуке каблуков — они отчитывали время. Я его физически чувствовал или даже видел. И вдруг она остановилась, повернулась и пристально на меня посмотрела. Черт! Я понял, что во мне умерли режиссер и оператор одновременно. Это же фильм! И я снимаю кино — навожу камеру и приближаюсь.

— Дима, — сказала Элла Сергеевна, — ты кто?

Кто я? Об не знает ни одна живая душа и не должна знать. Секундное напряжение — я испугался. Испугался, что она заберется на мою волну — она уже подбиралась.

— Последний герой, — отшутился я и вытащил сигарету.

— Не кури, потом покуришь.

Она меня пугала. Определенно, это была какая-то другая Элла Сергеевна — я ее не знал.

— О чем думаешь?

Вновь вопрос, однако на сей раз слишком банальный и затасканный — ответить можно, что угодно. А можно и не отвечать — посмотреть задумчиво вдаль. Я все же сунул в рот сигарету…

Что мы здесь делаем? Стоим на обочине старой дороги и ведем глупый разговор — играем в не менее глупую игру? Элла Сергеевна — не наивная и романтичная барышня. Зачем она меня сюда притащила? Подышать воздухом? Она чертовски умна и коварна, она тебя сожрет, — раздался в голове голос Константина.

Элла Сергеевна уже шла в обратном направлении, постукивая каблучками, а я напряженно думал. Стоял, загоняя в себя одну затяжку за другой, и тут я услышал. Как это произошло — одному богу известно. Скрип тормозов — вот что я услышал. Каблуки на заброшенном шоссе — они отчитывали последние секунды…

— Дима, вы скоро? — она сидела в машине. Я подошел — равнодушная и отстраненная, знакомая Элла Сергеевна.

— Пари?

Она вздрогнула и испугалась. Я был прав! Я все понял! Дима Скворцов все понял! Ну вот и доигралась. Не следует играть с Димой Скворцовым — он далеко не дурак. Убедились? Или все еще сомневаетесь? Элла Сергеевна — скажите. Все еще сомневаетесь? Однако я не зверь — чиркнул двигатель, и машина сорвалась с места. Ох, как я не обделался той ночью — с пьяной дамой за рулем.

— Ремень набросьте, — посоветовал я.

Рычаг тормоза на себя, педаль газа — в пол. А сейчас вперед! Только вперед!

Желтый цыпленок задрал заднее колесо и взвизгнул покрышками — Эллу Сергеевну отбросило. В глазах — ужас. Я смотрел не на дорогу — в ее глаза. Цыпленок — уже не цыпленок, а смертельный снаряд, летящий по заброшенному шоссе. Еще немного — где мы стояли? Поворот приближался стремительно… и тут она закричала. Пытка не может длиться вечность. Вечность — секунды, мы уже их пролетели.

Элла Сергеевна плакала. Закрыла лицо руками и плакала.

— Здесь? — спросил я.

Она кивнула.

— Вы тоже были в машине?

Размазанная тушь — что может быть ужасней? Дергающие губы — она, кажется, их прикусила.