О чем молчал Толкиен (СИ)

- Ты еще не знаешь, что такое «пошлые»! – обиделась я. Но присмотревшись повнимательней, я передумала спорить даже в шутку. Лицо Арагорна казалось выточенным из камня, серые глаза сверкали морозной сталью. В моей голове крутилась только одна мысль: «Это не он! Это не может быть он!». Так, надо помолчать и подумать. Это, конечно, не мой стиль. Самые умные мысли приходят ко мне во время дружеской болтовни. Но сейчас мне не с кем это обсудить.

Хоббиты, грустно повздыхав, поняли, что продолжения банкета не будет, и некоторое время над отрядом царила тишина, разбиваемая только тяжелым дыханием. Мы очень устали, но даже усталость не могла прервать работу моего пытливого ума, и когда Гендальф, наконец, скомандовал: «привал!», я дозрела до эксперимента. Совершила несколько старательно выверенных телодвижений, что бы усесться между Леголасом и Боромиром. С самым умильным выражением лица выпросила у Леголаса его фляжечку, и, сделала вид, что любуюсь художественной отделкой этого изделия (изделие, впрочем, и впрямь было хорошо). На самом деле, я раньше эту вещицу разглядела и знала, что среди изящных узоров вплетена надпись на квенья – имя владельца. Но ведь по официальной легенде, я квенья не знаю, значит, имею право с выражением лица в стиле «наив-наив» спросить:

- А что это такое? – и услышав ответ, продолжить изображать радостную идиотку, – ой, а что, это такой эльфийский обычай – ёмкости для напитков подписывать? Вот, у Арвен тоже, я помню, на бокальчике было написано – «Арвен»!

Ага, сработало! Как только прозвучало имя эльфийской принцессы, Арагорн напрягся, даже сухарик жевать перестал (тревожный признак!). Эх, видно недостаточно я разрядила кулончик! Имечко-то, похоже, обладает собственной магией! Как Бродяжника колбасит от любого упоминания невестушки! Вот и сейчас – ушки на макушке, морда напряженная – не обидит ли кто светлое имечко его упырицы! Тем временем, Леголас подтвердил, что да, существует обычай подписывать личные вещи. Я изобразила бурный интерес и стала изучать рукоять стилета, того самого, который принес мне Леголас. Типа, забыла про Арвен и перевела тему. А сама краем глаза наблюдаю. Ага, потихоньку расслабился, сухарь доедает, на человека стал похож, а не зомби эльфийское. Ну что, пациент, диагноз поставили, будем думать, как лечить.

«- Долго нам придется идти? – спросил Фродо Гендальфа.

- Три или четыре дня, – ответил маг, – если не стрясется какой-нибудь беды»

Хоббит тяжко вздохнул. Мне самой хотелось волком выть. Впрочем, волчица-то моя чувствовала себя в подземном лабиринте вполне уверенно.

Пока мы отдыхали, Грр бодрым собачьим перескоком догнала нас, и принялась ко мне ластиться, ненавязчиво отпихивая Боромира. Но наш привал не затянулся – до полуночи, по словам Гимли, мы продолжали идти.

«Когда мы вступили в зал с тремя черными полукружиями арок, за которыми начинались три коридора, Гендальф серьезно задумался и признался:

- Нет, не помню я этого места, решительно не помню!»

Зато я вспомнила! Что в северной стене этого зала имеется дверь в Караульную, где находится Тот Самый Колодец. Так, дайте кто-нибудь веревку, я Пина свяжу! Место казалось удивительно неприятным, каждый звук отдавался по углам, то шепотом, то хихиканьем. Никого из хоббитов связывать не пришлось – они сами, притихшие, от усталости и страха улеглись компактной кучкой, прижавшись к мохнатой шкуре моей Грр. Волчица с самым покровительственным видом мне сообщила:

- Маленькие! Боятся. Буду охранять, – и что бы показать всю степень своего расположения, несколько раз от души лизнула спутанные кудряшки Фродо. Ну что ж, ребята в надежных лапах, а вот мне не спится. Гендальф в соответствии с каноном раскурил трубочку, витает в мыслях и клубах дыма. Арагорн и Леголас то ли спят, то ли притворяются, Гимли храпит столь свирепо, что не один враг не подберется – побоится. А вот Боромир решил разделить со мной мое бодрствование. Подобрался, сел рядышком, и «совсем-совсем незаметно» приобнял меня за талию. Ладно, коли моя Грр сегодня греет хоббитов, буду обниматься с Боромиром – все теплее.

- Не спится, моя дорогая? – его шепот щекотал мое ухо. Это было забавно и… приятно. Почему-то мне вспомнились мои кошки – обнимашки с ними вызывали такое же теплое, щекочущее чувство. Я в ответ помотала головой.

- Неуютно. Не люблю пещеры, – Гимли неодобрительно всхрапнул, – тревожно здесь.

«- Не надо тревожиться. Гендальф умеет отыскивать дорогу во тьме», – сказал Боромир, – лучше расскажи еще одну из этих своих забавных историй.

- Хмм, не всем они кажутся забавными, так что я уж лучше помолчу. У нас говорят: «не буди Лихо, пока оно тихо».

Видимо, наша тихая беседа мешала «Лиху» и оно очень недовольно заворочалось, приоткрыло глаз и всем своим видом выразило неодобрение. Боромир с некоторым вызовом в голосе заявил:

- А мне твои истории показались очень милыми и веселыми! Отличное развлечение в пути!