О чем молчали звезды

Ах, мама, мама! Вот завернёт он сейчас на свою улицу, откроет ворота, вымерив шагами двор, войдёт в дом и увидит… Что он увидит? Увидит, конечно, прежде всего её излучающие свет васильковые глаза, чуть сдержанную добрую улыбку. Ну, а если… Если она вдруг расплачется, расплачется от волнения или радости. А может, она уже знает о письме, которое он вчера получил и никому ещё не показывал, лишь собирается показать ей, самому близкому человеку? Нет, наверное, всё-таки не заплачет. Ведь она сильная, многое пережила в жизни и научилась сдерживать себя даже в самых сложных ситуациях. Но если даже и заплачет, то не беда. Он сумеет успокоить её. Он знал, он был уверен, что мать всё равно поймёт его, поймёт, что сын уже стал взрослым, и ему предстоит самому избрать свой жизненный путь.

Асия задумчиво сидела в кресле, держа в руке закрытую книгу. Подняв голову и увидев сына, она разом выпрямилась, на лице её мгновенно отобразилась та ласковая, обворожительная улыбка, которая влечёт в материнские объятия даже несмышлёного ребёнка.

Подойдя к ней, Марат наклонился и, обняв за плечи, поцеловал в щёку.

– Добрый день, мама!

– Здравствуй, сынок! Чувствую, ты вернулся домой с хорошими новостями…

– Ну, как сказать… – с чуть напущенной скромностью пожал плечами Марат, после чего, не говоря ни слова, открыл свою школьную папку и, вынув из неё книжицу с гербом и золочёными буквами, протянул её матери. – Вот, мама. Это мой аттестат о среднем образовании. А это… – вытащив из кармана пиджака маленькую коробочку, он открыл её и положил на колени матери. – Это золотая медаль за отличную учёбу.

– Поздравляю, сынок! Я так рада за тебя! – с волнением в голосе произнесла она, сохраняя на лице улыбку, взяла аттестат и коробочку с медалью, долго и внимательно рассматривала их, будто не была раньше учительницей и никогда не видела этих школьных атрибутов. Потом, подняв голову и указав взглядом на папку в руках у сына, спросила чуть робко, настороженно:

– Там у тебя ещё что-то есть?

– Да, мама. Здесь письмо. Из Москвы. От профессора Садреева.

Пододвинув к креслу матери другое стоявшее в комнате кресло и сев напротив, Марат заговорил с медлительным спокойствием, хотя в голосе его и чувствовались нотки сдерживаемого волнения:

– Профессор Садреев… Я никогда раньше не рассказывал тебе о нём, мама, но помнишь, в позапрошлом году я ездил в Москву на семинар победителей международной астрономической олимпиады школьников. Там я выступал с лекцией «Мог ли Циолковский полететь на Марс?».

Марат чуть грустно улыбнулся краешком губ.

– Тогда я ставил подобную вероятность под сомнение. Наверное, не всё ещё и сам понимал до конца. Но всё равно профессору моё выступление понравилось. Он дал мне свой адрес, телефон, и мы договорились, что перед завершением учёбы я обязательно с ним свяжусь. Незадолго до экзаменов я отправил ему письмо. Он, оказывается, теперь ректор авиационного технологического института. Садреев тоже прислал мне письмо. Вот оно. Ты можешь прочитать его.

Взяв из папки конверт с письмом, Марат доверительно вручил его матери. Асия, подержав некоторое время письмо в руке, почему-то не стала сразу читать его, посмотрела как-то серьёзно, внимательно в глаза сыну и спросила:

– Ты сказал, что ставил вероятность полёта Циолковского на Марс под сомнение… Ну а сейчас? Что бы ты сказал сейчас, если бы тебе снова пришлось выступать с лекцией?

– Я бы, не раздумывая, подтвердил эту вероятность! – твёрдо, с юношеской упрямостью проговорил Марат. – Только не подумай, мама, что я так легко меняю свои взгляды. Нет, просто я многое узнал и многое понял за последние пару лет.

Поднявшись с кресла, Марат стал взволнованно и сосредоточенно ходить по комнате, продолжая начатый диалог, но уже в несколько иной форме.

– Ты ведь знаешь, мама, меня с детства привлекали кристаллы и камни необычной формы. Я излазил все близлежащие овраги, леса, песчаники, собрал целую коллекцию разных минералов.

– Знаю, знаю, – шутливо улыбнулась мать, – во время уборок в квартире мне эти минералы доставляли столько хлопот.

– Возможно, но ты понимаешь, мама, когда я внимательно вглядываюсь в эти камни, я вижу в них целые миры с лесами, горами, морями и даже звёздными небесами. Иногда мне кажется, что они живые, дышат, смотрят на меня своими сверкающими глазёнками и тихо со мной беседуют…

Он говорил, а мать сидела, слушая его с каким-то затаённым вниманием, как некогда во время уроков её слушали ученики. Всё лицо Асии было застывшим, неподвижным, и лишь глаза, эти необыкновенные васильковые глаза, живо реагировали на каждое сказанное им слово, каждую фразу, то возгораясь, то затухая, словно она всё ещё не могла поверить, что это говорит её собственный сын, казалось, ещё только недавно сидевший за детским столиком, размазывая ложкой по лицу манную кашу.