О чем молчат фигуры

Теперь, согласно регламенту, все должен был решить жребий. Дирекция казино Фельдена — спонсор матча — предложила для этой цели использовать рулетку. Как известно, в колесе рулетки 18 красных номеров, 18 черных и ноль. Шансы сторон равны. Смыслов получил красный цвет, Хюбнер — черный.

Представьте себе зал казино: вокруг стола с рулеткой толпа народа. Здесь и шахматисты, и журналисты, и просто любопытствующие. За столом восседает крупье во фраке и при галстуке-бабочке. Рядом с ним судья матча Кажич, Смыслов с женой и тренерами, а также организаторы матча. Хюбнер предпочел не присутствовать на этом шоу и уехал из Фельдена.

Наступила торжественная минута — крупье привычным движением пустил в ход колесо рулетки, бросил в нее позолоченный шарик. Все замерли. Шарик раскрутился, затем запрыгал по лункам. Колесо рулетки остановилось, и зал ахнул: шарик лежал в лунке «zero», т. е. выпал ноль. Пришлось сделать вторую попытку. На этот раз шарик оказался в красной лунке, что означало — по жребию победителем матча признается Смыслов.

Да, ему повезло. Но не будет преувеличением сказать, что в этом матче он совершил подвиг — сумел устоять против одного из сильнейших гроссмейстеров мира. И конечно, справедливо, что фортуна оказалась благосклонной к Смыслову. Он это заслужил!

Противником Смыслова в полуфинале стал венгерский гроссмейстер Золтан Рибли. В другом полуфинале должны были встретиться Каспаров и Корчной. Проводить поединок Смыслова с Рибли пожелал только Абу-Даби, в то время как матч Каспарова с Корчным предложили взять три города — Лас-Пальмас, Роттердам и Пасадина.

Участники должны были расставить их в порядке предпочтения. Корчной ограничился одним городом — Роттердамом, в то время как Каспаров поставил на первое место Лас-Пальмас, а на второе тот же Роттердам. Если бы это был матч на первенство мира, то по тогдашнему его регламенту президенту ФИДЕ пришлось бы выбрать Роттердам — город, на котором остановили свой выбор участники. Однако правила кандидатских матчей были несколько иными. Там записано, что окончательное решение принимает президент, учитывая интересы ФИДЕ, предлагаемые условия, возможности пропаганды шахмат и пожелания участников. Причем все эти критерии должны рассматриваться воедино.

Кампоманес выбрал американскую Пасадину. Он объяснял свой выбор тем, что этот город обещал отчислить от призового фонда 40 тысяч долларов на развитие шахмат в странах третьего мира.

Корчной согласился с решением президента, наша шахматная федерация от имени Каспарова это решение категорически отвергла. Как по команде, на страницах «Советского спорта» замелькали резкие статьи, направленные против Кампоманеса, а также протесты и заявления как отдельных гроссмейстеров, так и Шахматной федерации СССР. Какие только доводы не приводились против решения президента ФИДЕ: и что оно противоречит регламенту кандидатских матчей, и что в Пасадину не пускают советских дипломатов, и что там не будет обеспечена безопасность Каспарова. А в это время на водных дорожках Лос-Анджелеса, что совсем недалеко от Пасадины, наш пловец Владимир Сальников бил мировые рекорды!

Заодно мы стали протестовать и против решения президента ФИДЕ провести матч Смыслов — Рибли в Абу-Даби, ссылаясь на неблагоприятные климатические условия, хотя это предложение было единственным, и сам Смыслов не возражал там играть.

В Москву прилетел Кампоманес, и в кабинете председателя Спорткомитета Грамова состоялись переговоры. В основном он и вел дискуссию с президентом ФИДЕ, а присутствовали на ней Каспаров, Смыслов, Карпов, Севастьянов, а также Ивонин и Крогиус.

В секретном отчете о переговорах, отправленном в ЦК, было написано: