О чем молчат фигуры

Одной из задач Всесоюзной комиссии было рассмотрение представлений и присвоение звания мастера. Соревнований, в которых удавалось его получить, тогда было совсем немного. Поэтому способным кандидатам в мастера иногда разрешали играть квалификационные матчи с мастерами. И первыми документами, которые к нам пришли, были материалы матча юного рижанина Михаила Таля с белорусским мастером В. Сайгиным, выигранного первым со счетом 8:6. Мы рассмотрели партии матча, решили, что Таль достоин звания мастера, после чего материалы были переданы в Спорткомитет для утверждения.

Я подробно рассказываю об этом случае потому, что с легкой руки Таля, любившего немного приукрасить события, появилась легенда, растиражированная его биографами, о том, что Всесоюзная квалификационная комиссия будто бы не торопилась присваивать ему звание мастера, пока в состоявшемся осенью того же года командном первенстве страны он не выиграл у ее председателя. Что и говорить, история забавная, но далекая от действительности. В первом номере бюллетеня, посвященного этому первенству, напечатан снимок, где отчетливо видны надписи на табличках: «Гроссмейстер Ю. Авербах» и «Мастер М. Таль».

Главой квалификационной комиссии я пробыл немало лет, был избран также членом научно-методического совета, а в 1962 году пошел на повышение: меня избрали заместителем президента Шахматной федерации СССР, как с 1959 года стала называться Всесоюзная шахматная секция.

На этом посту я пробыл десять лет. Сначала при президенте Б. Родионове, ответственном работнике Моссовета, затем при А. Серове, ответственном работнике ЦК КПСС, затем при Д. Постникове, ответственном работнике ТАСС (бывшем зампреде Спорткомитета, о котором я уже рассказывал).

Вечной проблемой президиума были международные поездки. Число их было ограничено, они утверждались на каждый квартал и всегда вызывали бесконечные споры. Естественно, что чемпион мира и претенденты были вне конкуренции, но у нас еще были ведущие гроссмейстеры, да и молодежи нужно было приобретать международный опыт. Конечно, решающее слово оставалось за Спорткомитетом, мы только давали рекомендации, а у них были свои приоритеты и, естественно, любимчики. А выезды за рубеж бывали разные — материально интересные, малоинтересные и просто неинтересные.

Когда я столкнулся с этим вопросом, то мне пришло в голову составить таблицу выездов за несколько лет, из которой можно было немедленно установить кто, куда и на какие турниры выезжал. Работать сразу же стало легче. Однако, когда в секторе спорта идеологического отдела ЦК узнали о моей таблице, то тотчас потребовали, чтобы я ее передал им. Для них эта информация также была бесценной.

Нередко президиум федерации пытался давать рекомендации и по руководству выезжающих делегаций или команд, но, как правило, Спорткомитет оставлял за собой право решать подобные вопросы.

Приведу один, но очень показательный пример.

В начале 1962 года в Стокгольме прошел очередной межзональный турнир, из которого, заняв 2-е, 3-е и 4-е места, в турнир претендентов вышли Петросян, Геллер и Корчной. Неплохо сыграл и четвертый наш участник Штейн. Он разделил последнее, выходящее место с американцем П. Бенко и югославом С. Глигоричем. Но по тогдашним правилам только три шахматиста из одной страны (читай СССР) могли выйти в следующий этап. Между ними был устроен отборочный турнир. Хотя в нем победил Штейн, но претендентом стал занявший второе место американец, а Штейну, бывшему тогда еще мастером, присвоили звание гроссмейстера.

В целом итоги выступления советских шахматистов можно было признать удачными, если бы не одно «но», — первое место с отрывом в два с половиной очка от второго призера занял 19-летний американец Роберт Фишер. До этого во всех четырех межзональных турнирах побеждали советские шахматисты. Феноменальная победа Фишера означала, что на шахматном горизонте у наших гроссмейстеров появился по-настоящему опасный противник.

Главой нашей делегации в Стокгольме был Л. Абрамов, начальник отдела шахмат Спорткомитета, тренером — гроссмейстер А. Котов. На турнир претендентов, который должен был состояться на острове Кюрасао, президиум федерации снова предложил их кандидатуры. Спортивному начальству, видимо, не очень нравились итоги Стокгольма, а тут масла в огонь подлили организаторы соревнования. Они пригласили участников и сопровождающих их лиц приехать с женами. Спорткомитет всегда весьма прохладно относился к подобным приглашениям, однако в данном случае все же согласился послать жен участников, но на более короткий срок. А Котов и Абрамов настаивали на том, чтобы тоже ехать с женами. Это было уже слишком! И спортивное руководство стало искать им замену. Поиск привел к человеку, жена которого была невыездной, так как работала в «ящике». Этим человеком оказался я. Поистине не знаешь, где найдешь, где потеряешь!