О чем молчат француженки

«Мои американские ученики очень оторваны от природного мира и крайне брезгливы. Они настолько привыкли к тому, что вся еда или ненатуральная, или изготовлена промышленным образом, что не в состоянии отличить ее от естественной. Например, когда они учат, как по-французски называется «ветчина», я говорю им слово jambon. (В буквальном переводе jambon включает слово «нога» – jambе). Ведь когда ешь ветчину, фактически ешь свиную ногу. «Ой, мрак! – говорят студенты. – Не надо таких натуралистичных подробностей». Тогда я спрашиваю их: «Может, вы думаете, что ветчина растет на деревьях, как апельсины? Никогда не задавали себе вопроса о том, откуда она берется?» В общем, американские дети совершенно оторваны от природы и оторваны от своих чувств, да и вообще от всего чувственного».

Француженки понимают важность единения с природой. Здесь речь идет не только о том, что они едят, но и о сексе, ощущении шарма и соблазна. Вспомните один из самых ярких примеров французской чувственности, актрису Брижит Бардо. В понимании французов сексуальность несет в себе что-то дикое. Мне очень нравится мысль Эдит Кунц из ее книги «Роковой»: «Несмотря на то что на французских балах можно часто встретить женщин с очень замысловатыми прическами, француженки умеют и любят ходить с распущенными волосами[102]. Они прекрасно понимают, что мужчины далеко не всегда осмелятся подойти к девушке с излишне вычурной и искусственной прической».

Кунц сделала интересное наблюдение – многие француженки сознательно предпочитают естественный образ соблазна искусственному. Ненатуральная продуманность образа не для них. Кунц даже использует два термина «соблазнительная естественная распущенность» и «притягательность необдуманности и случайности».

В растрепанных волосах, словно их владелица только что встала из постели с любовником, очень сильный сексуальный заряд.

Может быть, нам имеет смысл так сильно напрягаться, создавая притягательный образ?

Вероник Вьенн писала: «Что произойдет, если все секс-гуру перестанут советовать нам для поддержания страсти перестать жечь благовония, использовать массажные масла, уставлять кровать плюшевыми игрушками, а начали бы превозносить радость быстрого, неорганизованного и хаотичного секса?» Действительно, что бы тогда произошло? Хороший вопрос. «В семейной жизни стало бы меньше проблем, связанных с тем, что партнеры ставят перед собой непреодолимые задачи-препятствия из-за надуманных стандартов любви между мужчиной и женщиной».

Бесспорно, сожительство мужчины и женщины может привести к появлению мало реалистичных стандартов любовных отношений, не говоря уже о стрессах и заботах семейной жизни, которые способны на корню убить любой намек на удовольствие.

В газете New York Times была напечатана статья Морин Доуд под названием «Мужчины хотят к мамочке», в которой автор вспоминает картину «Испанский-английский» (Spanglish). В этой ленте американский повар в исполнении Адама Сандлера женат на «накачанной, успешной и неверной женщине-монстре». Его жена, услышав о повышении мужа, набрасывается на него, как львица, и начинает насиловать. После того как она не без некоторого напряжения, но целенаправленно достигает оргазма, муж флегматично спрашивает ее: «Ведь ты и без меня могла прекрасно справиться?», на что та с сомнением в голосе отвечает отрицательно. Потом Сандлер влюбляется в роскошную и чувственную латиноамериканку (полную противоположность своей женушке).

Доуд приводит эту сцену для того, чтобы показать появление новой тенденции – мужчины завязывают отношения с женщинами, которые так или иначе за ними ухаживают, работают секретаршами, нянями и т. д. «Оказался ли феминизм сплошным обманом? – спрашивает она. – Чем большего женщины добиваются в жизни, тем менее они становятся желанными?» Может быть, мужчины все-таки не хотят к мамочке. Может, они просто хотят немного отдохнуть от достижений и постоянных тренингов. Может быть, мужчинам и женщинам необходимо сделать паузу и немного отдохнуть.

Но наша культура не терпит пауз, отдыха и тем более перекура. Мы заняты тем, что постоянно изменяем и улучшаем самих себя. Это становится особенно очевидным на примере американских женщин «определенного возраста».