О чем молчат француженки

Возможно, французский философ Ролан Барт имел это в виду, когда сказал, что в Америке секс присутствует везде, кроме самого секса. Французы считают, что близость несовместима со стремлением раскрыть всю вашу подноготную для того, чтобы достичь общего понимания. Француженки придерживаются мнения о том, что подобное поведение сравнимо с поведением Дон Кихота и вообще убивает радость интимного общения. Они думают, что излишнее рвение и желание уничтожить все барьеры вредит тонким материям человеческой близости. Моя подруга Анна однажды выразила эту мысль так: «Некоторые вещи не стоят того, чтобы их произносили вслух. Они могут ранить или оказаться слишком сильными, а знание о них не пойдет на пользу человеку, которому вы их открыли. Когда женатый человек посещает психотерапевта, он рассказывает ему все про себя не для того, чтобы потом слиться в одно со своим партнером, а для того, чтобы научиться быть вместе, оставаясь при этом двумя разными личностями».

* * *

Способность быть сдержанным и не заваливать своего партнера излишними откровениями и умение оставаться «независимой личностью» – таковы особенности французского характера. Эта черта иногда очень раздражает американцев, для которых идеальной является ситуация, когда человек «раскрывается» и кладет все карты на стол. Французы умеют хранить секреты, следовательно, каждый партнер оставляет за собой право раскрывать о себе далеко не все. В Америке принято, чтобы каждый из партнеров все рассказывал о себе другому. Американцы считают это почти что гражданским долгом.

Французы обожают секреты. Они без ума от загадочности, неясности и туманности. Тайны обладают магической силой, они очень личные и в них заложен сильнейший соблазн. Секреты не потрогаешь руками, но с другой стороны существуют много нематериальных вещей, которые невозможно осязать, но можно почувствовать. Например, магнетизм. В книге «О соблазне» (De la séduction) французский философ, культуролог, постмодернист, постструктуралист и социолог Жан Бодрийяр описал секрет экстремальной абстракции: «Секрет: соблазнительное и инициаторское качество того, что не может быть произнесено, потому что оно не имеет смысла, и поэтому, хотя оно существует, о нем не говорят. Я знаю чей-то секрет, но я его не раскрываю. Другой человек знает о том, что я знаю, но не подает виду. Отношения между нами приобретают большую интенсивность благодаря существованию секрета о секрете».

Понимаете?

Способность быть сдержанным и не заваливать своего партнера излишними откровениями и умение оставаться «независимой личностью» – таковы особенности французского характера. Эта черта иногда очень раздражает американцев, для которых идеальной является ситуация, когда человек «раскрывается» и кладет все карты на стол.

Бодрийяр – не самый легкий на свете автор, но он подтверждает притягательность невысказанного. Большинство американцев выросли совершенно в другой парадигме и считают, что благодаря раскрытию своих секретов можно достичь большей близости. Американцы не думают, что могут человека скомпрометировать. Когда я была моложе, я ощущала только одну сторону «интенсивности» секрета, выражающуюся в горячем желании им поделиться.

Франсуа Ларошфуко[61] однажды сказал: «Как можно ожидать, что кто-то другой не раскроет твой секрет, когда ты сам не смог удержать его в секрете».

Я, как и другие американцы, выросла в культурной среде, где «делиться» информацией считалось практически гражданским долгом. Любая близость начиналась только с того момента, когда ты выкладывал собеседнику все свою подноготную, все мысли, комплексы и чувства. Француженки выросли в совершенно ином культурном контексте. Здесь правит идея о том, что определенные барьеры и хорошо выдержанная дистанция создают личное пространство, которое, в свою очередь, создает ощущение личного благополучия. Обязательный эмоциональный контроль и общая рассылка в пространство информации личного характера делают жизнь некомфортной, а либидо при этом угасает.

В 1940-х гг. французский журналист Де Саль в эссе, опубликованном в журнале The Atlantic, писал о том, что у американцев прослеживается стремление достичь нравственной безупречности за счет «убийственной откровенности».

«Правда взрывоопасна, – писал он. – И в особенности осторожного обращения требует в жизни женатых людей. Никто не призывает лгать, но когда человек для того, чтобы доказать свою храбрость, начинает жонглировать гранатами, толку мало. Во-вторых, теория абсолютной честности предполагает, что, если любовь не выдерживает постоянного артобстрела, то за такую любовь не стоит бороться. …Люди хотят, чтобы их любовные отношения были похожи на постоянную битву. После уничтожения линии обороны начинается процесс примирения, который инициирует одна или обе «воюющие» стороны. Потом может произойти развод, и одна из сторон начинает искать нового партнера для ведения военных действий».