О чем молчат француженки

Колетт с растрепанной прической, своей обильной креативностью и большим количеством любовных связей – само олицетворение соблазнительной растрепанности и восточной неги. Колетт хорошо чувствовала «мимолетность времени» и то, что «удовольствие нужно получить прямо сейчас». Эти понятия никак не связаны с достижением «безвременной красоты», чудесами косметической хирургии, зубодробительным оздоровительным режимом и безвкусным бурлеском представлений о том, что «в семьдесят надо носить обтягивающие джинсы», а «в восемьдесят пиратские рукава». Никто не говорит о том, что надо удалиться в тундру и дать себе обет не встречаться с мужчинами, что надо полностью подавить свое желание. Мудрые француженки понимают, что в семьдесят лет, вероятно, не стоит пытаться получить тридцатисекундный оргазм и заниматься сексом, как кролик, потому что в этом возрасте силы уже не те.

Француженки не обманывают себя бесполезными слоганами: «Быть шикарной в сорок!» или «В пятьдесят – ягодка опять!». Они продолжают жить, наслаждаться, продолжают быть тщеславными и борются с возникающими сложностями. При этом они ясно осознают свой возраст и его ограничения. Во Франции никто не стремится «изменить» природу или человека по одной очень простой причине: во Франции себя невозможно «изменить» или «поправить». В этой стране себя растят и культивируют. Не существует «единственно правильного» способа что-то сделать. Каждый делает то, что может, и сам пишет свою историю, исходя из быстротечности времени и желания получить как можно больше удовольствия.

Именно в этом, по мнению де Куртриврон, заключена разница между «зрелой любовницей» во Франции и «воинственно настроенными женщинами среднего возраста» в США. Причина недовольства американок объясняется слишком жесткими требованиями и рамками нашей культуры. Кому охота в 60 лет взобраться на новый тренажер, когда ты всю жизнь был рабом тренажера? Да и вообще, кому нужны мужчины? Может быть, лучше обо всем забыть и расслабиться?

Соавтор книг «Шестьдесят миллионов французов не могут ошибаться» и «История французов» Жюли Барлов описывала, как однажды с подругами пошла в поход. К их группе присоединилась американка, которой было за пятьдесят. «Она была плотного сложения, и было видно, что она выносливая и много тренируется, – рассказывает Барлов. – Мы повстречали группу туристов-мужчин, которые начали разводить с нами шашни. Пожилая американка рассмеялась и заметила: «Слава богу, что мне все это уже неинтересно». Вот вам типичный пример американского отношения. Француженка вряд ли позволила бы себе такое высказывание. Француженка не готова с такой легкостью признать, что она потеряла свою женскую привлекательность».

* * *

Барлов сделала очень мудрое замечание. Француженка продолжает развиваться как женщина без утомительных тренировок и других экстремальных мер, причина которых только в нашей неуверенности по поводу собственного возраста. Француженкам свойственен жизненный реализм, и они понимают, что возраста не избежать. Это естественное развитие событий, которые никто из нас не в силах изменить. Симона де Бовуар много и подробно об этом писала. Посвященная старению глава ее книги «Второй пол» является примером испепеляюще правдивого реализма: «Старость – это пародия на жизнь. Смерть превращает жизнь в судьбу и по-своему сохраняет ее, уводя ее в сторону. Смерть убивает время».

Де Бовуар описывает в деталях процесс старения с эмоциональной, социальной и биологической точек зрения. Кажется, то, о чем она пишет, является частью коллективного знания всех француженок. По мере старения женщины «не только начинают видеть мир своими собственными глазами», – пишет она. Пожилая женщина, которая долго прожила с мужчинами, начинает понимать их так, «как их не понимает ни один мужчина, потому что она видит в них не социальное лицо, а конкретного человека, зависящего от воли случая, потому что, когда мужчина остается один, он именно от этого и зависит. Она знает и женщин и показывает, кто она есть на самом деле, только другим женщинам. Такая женщина была за кулисами, она знает все».

Поэтому вы никогда не увидите радостную француженку в майке с надписью: «Жизнь начинается в семьдесят». Потому что это не так.