О чем молчат мертвые

Настал черед Нэнси пить холодный чай, чтобы хоть как-то оправдать свое молчание. В молодости Уиллоуби, скорее всего, не обратил бы на нее внимания. В двадцать ему больше нравились – как напыщенно выражалась его мать – худые-до-мозга-костей девушки вроде Кэтрин Хепбёрн, со сногсшибательными фигурами и походкой от бедра. Такой девушкой была Элейн, прекрасная, с какой стороны ни глянь. Однако у пышных дам были свои преимущества. Эта Нэнси Портер со своими розовыми щечками и бледно-голубыми глазами была похожа на куклу. «Крестьянщина», – сказала бы его мать, хотя их родословному древу могли бы пригодиться более крепкие корни.

– Мы подумали… точнее, они подумали – сержант Ленхард, начальник Инфанте, и, разумеется, он сам, – подумали, что вы должны присутствовать на допросе, – сказала Портер.

– То есть вы хотите, чтобы я лично увидел ее?

– И может даже… поговорили.

– Разве это законно?

– Иногда полицейские в отставке продолжают работать в департаменте. Так сказать, оказывают неоплачиваемые консультационные услуги. Мы могли бы это устроить.

– Дорогуша…

– Нэнси.

– Я не заигрываю, просто на секунду забыл ваше имя, а обратиться как-то нужно было. Так уж случается, понимаете? Мне уже за шестьдесят. Память меня иногда подводит. Я больше не тот, что прежде. Я не помню всех деталей того дела. Вам сейчас известно больше, чем мне. Так что ничем не могу вам помочь.

– Одно только ваше присутствие заставит ее дважды подумать, прежде чем попытаться нас обмануть. Понимаете, Инфанте все еще в Джорджии, ее мать прилетит только ближе к ночи, а…

– Мириам прилетает? Вы нашли Мириам?

– Она жила в Мексике, как вы и сказали. Она не закрыла банковский счет в Техасе, и по нему мы нашли ее контакты. Ленхард дозвонился к ней только прошлой ночью, но Мириам уже в пути. Мы и не думали, что она так быстро соберется. Он даже пытался ее отговорить. Лететь ей сюда целый день, но как только она будет здесь… Не представляю, как мы будем ее отвлекать. Устраивать допрос сегодня – не наша идея, но мой начальник считает, что другой возможности может и не представиться.

– Хотите сказать, если эта Джейн Доу притворяется, то она сможет одурачить Мириам и на ходу черпать от нее информацию без чьего-либо ведома? – Чет покачал головой: – Нет, Мириам ей не обмануть. Это никому не под силу.

– Это нас не особо волнует. Если до такого дойдет, мы всегда можем сравнить их эпителиальные клетки. Но если нам и без этого удастся поймать ее на вранье, тоже будет неплохо.

– Какие-какие клетки? Эпи…

– ДНК.

– ДНК… Ну да, конечно. Новые лучшие друзья любого детектива. – Бывший полицейский отхлебнул еще немного холодного чая. Значит, Мириам им не сказала, а они и не подумали спросить. Ну как же иначе? Не зная главного, они уже сделали выводы. Очевидно, это была его вина. Ему уже давно следовало рассказать всем правду, но он был у Дэйва в большом долгу.

Уиллоуби отодвинул бумаги от себя с такой силой, что они слетели на пол с гладкой деревянной поверхности его кофейного столика. Столика, который – он заметил это только сейчас, в присутствии этой эффектной девушки – был слишком пыльным и засаленным.

– Вы не представляете, как можно оставить все как есть, не так ли? Думаете, даже спустя столько лет я должен закончить расследование этого дела? Говорят, старый конь борозды не портит. Вот только хочет ли сам конь возвращаться обратно в поле? Думаю, нет. В свое время я отлично поработал. Уйдя в отставку, я смирился с тем, что не на все вопросы есть ответы. Я даже – только не смейтесь – подумывал о вмешательстве сверхъестественных сил. Похищении инопланетянами, например. Почему бы и нет?

– Но что, если ответы все-таки есть?

– Я сердцем чую, что это будет самая мерзкая, самая отвратительная и бесполезная трата нашего времени и энергии. Мне жаль Мириам, жаль, что она возвращается сюда, только чтобы убедиться в том, во что столько лет не позволяла себе верить. Это Дэйв цеплялся за надежду, и в конце концов это его погубило. А Мириам смирилась с потерей дочерей и нашла способ жить дальше.

– Сердцем чуете… но ведь именно это нам и нужно. Поприсутствуете на допросе, установите с ней зрительный контакт… Сержант пообещал переговорить с вами на этот счет, если это что-то изменит.

Уиллоуби встал и подошел к окну. На улице было пасмурно и прохладно, даже по мартовским меркам. И все же при желании он мог бы сейчас играть в гольф. Гольф – игра, в которой невозможно достигнуть совершенства, которая каждый раз напоминает о человеческих недостатках и слабостях. Он полжизни повторял, что ни за что не станет членом гольф-клуба, право на вступление в который получил с рождением, но выйдя на пенсию, посетил его один раз и попался на крючок. Тогда ему было сорок пять. Кто выходит на пенсию в сорок пять?

Провал.