О чем молчат мужчины… когда ты рядом

Я вежливо подталкиваю ее, пока она не упирается в короткий край стола, прижавшись верхней частью ягодиц к бортику. Инстинктивно она отводит руки назад, чтобы опереться о столешницу, и ее маленькие груди подаются вперед, проступая сквозь тонкую ткань блузки. Сегодня она без бюстгальтера. И это также воодушевляет. Я отпускаю ее руку и останавливаюсь перед ней.

– Я должна раздеться? – спрашивает она, слегка нервничая.

Я стою очень близко к ней.

– Нет. – Я отрицательно качаю головой и гипнотизирую ее взглядом, чтобы не оставить ей выхода. – Сегодня тебя раздену я.

Глава 17

– Ты с ума сошел! – В ее негодующем возгласе я слышу толику возбуждения.

– Мы же договорились, ты делаешь все, что я тебе говорю, – напоминаю я ей ровным голосом, каким говорят о делах. – Если ты не забыла, мы подписали контракт.

– Не забыла… Кстати, как Лаки? – Она крутит головой в поисках клетки, но я быстро ловлю ее за подбородок и поворачиваю ее голову к себе.

– Я позволю тебе пообщаться с ним позже, – говорю я, моля бога, чтобы Лео успел принести хорька домой. – Пока твое дело – выполнять свою часть контракта.

Я блефую, но мой решительный тон срабатывает.

– Не понимаю, почему ты должен меня раздевать, – робко протестует она. – Какая в этом необходимость? Я сама умею это делать, я делаю это много лет.

– Я раздену тебя, потому что я так хочу, – отрезаю я.

Я ловлю ее взгляд и понимаю, что она целиком в моей власти.

Я мог бы придумать для этого какой-нибудь предлог, связанный с творчеством, вдохновением и всякой прочей лабудой, но это было бы унизительно и для меня, и для нее. Я не вру женщинам, в этом нет нужды, и уж точно не стал бы использовать искусство, чтобы обманывать их.

– Не бойся, – добавляю я с чуть ироничной, чуть успокаивающей улыбкой, – ты не почувствуешь никакой боли.

Полы натянувшейся блузки распахиваются, обнажая груди, я едва сдерживаюсь, чтобы не прикоснуться к ним. Я стягиваю с нее блузку, розовые соски твердеют, и вся она покрывается гусиной кожей. Я вешаю блузку на стул и некоторое время разглядываю Еву: декольте и длинная шея в обрамлении локонов слегка покраснели, в огромных глазах растерянность и желание. Я позволяю легкому ветерку из открытого окна ласкать ее обнаженную спину, а сам тем временем встаю на колени и снимаю с нее балетки. Затем поднимаю голову, расстегиваю пуговицу ее джинсов и медленно тяну вниз «молнию».

По ее телу пробегает озноб, я чувствую, как она цепенеет, и ускоряю движения, чтобы не дать ей время опомниться. Кладу руки на ее талию, захватываю пальцами одновременно пояс джинсов и резинку трусиков и тяну вниз, следуя линии ее тела, освобождая лобок, бедра, ноги. Она слегка отстраняется от стола, чтобы помочь мне снять с нее одежду, затем вновь опирается о него, в то время как я поднимаю ей сначала одну ногу, затем другую и, наконец, отбрасываю в сторону джинсы вместе со скрученными внутри слипами, теперь она обнажена полностью.

– Ты все? – спрашивает она тихо, хриплым голосом, какого я никогда у нее не слышал.

Я ловлю ее взгляд и понимаю, что она целиком в моей власти.

Это то, что мне нужно. Эта ее поза, расслабленная и напряженная одновременно, еще удерживающая наслаждение, только сотрясавшее ее тело, этот покой после бури.

Я обхватываю обе ее лодыжки ладонями и, не отрывая их от ее ног, начинаю медленно вести руки вверх, нежно касаясь икр и поглаживая пальцами чувствительные ложбинки колен. Я вдыхаю ее запах, сладкий и резкий, и, как послевкусие, едва уловимый теплый запах моего старого стола. Я знаю, что тепло дерева, которое согревает нежную кожу ее обнаженных ягодиц, успокаивает и одновременно возбуждает ее. И чем выше я поднимаюсь, тем шире раздвигаются ее бедра, чуть заметно подвигаясь вперед в беззвучном предложении. Пальцами я приоткрываю большие губы, ласкаю ее влажную кожу и слышу, как она задерживает дыхание. Потом я наклоняю голову к ее лобку и одним глубоким вдохом заполняю ноздри ароматом ее лона.

Кончиком языка касаюсь клитора и начинаю медленно, легкими прикосновениями, ласкать его, тогда как мои пальцы продолжают возбуждать Еву, двигаясь снаружи и внутри. Она стонет, полностью отдавшись на волю моих рук и губ, все более яростных, страсть все сильнее захватывает ее, жаркой волной восходя из самой интимной глубины ее существа, заливая ее наслаждением. Ее дыхание становится частым и прерывистым, тело сотрясает дрожь страсти, и она, опустошенная, бессильно обвисает.

Я встаю с колен и смотрю на нее. Она стоит, держась за стол, чтобы не упасть, ее ноги заметно дрожат, глаза закрыты, голова откинута назад и чуть склонена на плечо, горло подрагивает в ритме еще не установившегося дыхания, она вся раскраснелась от тока горячей крови, бегущей по ее венам.

Вот такой я ее хочу. И я должен поймать это сейчас.