О чем молчит диктофон

– Вить, ну хоть что-то можно сделать? – Я осознавала бессмысленность своего вопроса, но не попытаться спасти положение не могла.

– А не надо было партизанить! – Майор старался говорить вполголоса. – Сразу не могла прийти и рассказать мне о шантаже девчонки Скрынниковым?! Мы бы сделали все чисто, ей и платить бы не пришлось. Так бы его приперли, что он о шантаже бы и не помышлял. И его вон из органов, и сам бы жив остался. Да что уж теперь… Ну, пора ехать! – Векшин решительно пошагал к машине, увлекая меня за собой.

Мы кое-как разместились и без приключений доехали до въезда в поселок.

– На территорию заезжать не будем, – заявил мой приятель. – Нечего добропорядочных граждан будоражить.

Мы выбрались из машины и побрели к особняку.

– Я выброшу все это барахло, – заявила Виктория, едва переступив порог особняка. – До сих пор воняет какой-то гадостью!

Она стянула с себя куртку и с отвращением швырнула ее на пол. Прямо в холле она стащила с себя свитер и собралась кинуть и его, но я забрала из рук девушки этот ставший ненавистным ей предмет гардероба и аккуратно отцепила маячок.

– Совсем забыла про него, извини. – Виктория в джинсах и бюстгальтере начала подниматься на второй этаж. Обернувшись через плечо и зевнув, она сообщила:

– Я в душ и спать. Голова раскалывается как с похмелья.

Я и не собиралась возражать. Куртка и свитер так и остались валяться в холле на полу, и я убрала их в стенной шкаф, бросив на нижнюю полку. При этом я с раздражением подумала, что теперь помимо функций телохранителя мне вменили еще и обязанности горничной. К тому же меня слегка озадачило поведение моей клиентки после того, как ее, так сказать, вызволили из заточения. Обычно шумная, склонная к истерии, Виктория на этот раз вела себя удивительно хладнокровно. После того как миновала первая шоковая реакция, приступ которой опять-таки длился совсем недолго, Вика держалась вполне спокойно. Себе я объяснила эту странность тем, что моя клиентка попросту проспала все «самое страшное». Действительно, она села в машину приехавшей на встречу странной незнакомки и, не успев ничего понять, сразу отключилась. Вика не успела даже толком испугаться. А когда пришла в себя, увидела меня и полицейских, а вовсе не страшного злого дядьку, привязавшего ее к колченогому стулу и залепившего скотчем рот.

Поднявшись на второй этаж, я тоже привела себя в порядок, а потом заглянула в спальню Виктории. В комнате было темно, и с порога я разглядела лишь темные волосы девушки, разметавшиеся по подушке. Осторожно подойдя к кровати, я убедилась, что Вика крепко заснула, и вернулась в свою комнату.

Растянувшись на кровати, я принялась размышлять о том, что, собственно, произошло сразу после того, как Виктория очутилась в машине шантажистки. Свое главное предположение я уже озвучила Векшину. Заполучив требуемую сумму, дама решила сорвать куда более крупный куш, справедливо полагая, что за жизнь своей драгоценной женушки Ястребов будет готов хорошо заплатить. Но кто эта тетка в громадных очках и шелковой косынке и как ей удалось заполучить диктофон?

Сколько я ни ломала голову над тем, как эта таинственная особа завладела диктофоном, ничего путного не вырисовывалось. А главное, откуда она вообще об этом узнала? На Вику открыли какую-то жуткую коллективную охоту, начало которой положила убитая Эльвира Тальцева? Может, существует и третья подруга, которой Эльвира проболталась о шантаже и предложила вступить в долю? А зачем?

Возможно, причина чисто психологическая. Как-никак шантаж – дело опасное и непредсказуемое. Эльвира заручилась поддержкой более сильной напарницы. Но это можно лишь предполагать. Если эта гипотетическая партнерша и есть та самая дама, что похитила Викторию, то именно ее жертвами могли стать Эльвира и Скрынников. С такой особы станется убить двоих. Причина банальна – нежелание делиться.

Однако хоть в какой-то степени прояснить ситуацию мне удастся лишь через несколько часов, когда проснется Виктория. Нам надо будет успеть многое обсудить, прежде чем непреклонный майор Векшин устроит моей подопечной допрос с пристрастием. В этом отношении он неумолим, мне это было хорошо известно. А если к тому времени подоспеет задержавшийся в гостях муж Виктории? Нелегко будет держать господина Ястребова в неведении относительно того, с какой целью его жена сняла кругленькую сумму с их общего счета. И пока у меня не было никаких идей, каким образом можно обойти молчанием этот щекотливый момент.

Я с грустью призналась самой себе, что аналитик из меня никудышный. Впрочем, как телохранитель я также оказалась не на высоте. Эта мысль окончательно ввергла меня в уныние, и я решила хоть немного поспать. Что толку заниматься самобичеванием, это занятие, возможно, и делает честь высоконравственным утонченным натурам, но практической пользы еще никому не принесло. А вот восстановить силы мне точно не помешает.