О чем молчит диктофон

– У пациента обнаружилась врожденная патология печени, довольно редкая. Мы это установили по анализам. Так что любая травма ничего хорошего ему не сулит, а тут, как вы понимаете, совсем не пустяк. – Доктор вздохнул. – Даже странно, что с таким заболеванием он выбрал профессию телохранителя. Рисковый парень…

– Он никогда не говорил, что у него больная печень, – растерянно пробормотал Ястребов.

– Может, не знал, – предположил Векшин.

Врач посмотрел на него.

– Возможно, – согласился он. – Болезнь часто развивается очень медленно, исподволь, и может долгие годы никак себя не проявлять. Если, конечно, специально не спровоцировать.

– Он хотел со мной поговорить. – Ястребов вопросительно посмотрел на врача. – Можно к нему?

– Да. – Врач отозвался с готовностью и, как мне показалось, с явным облегчением. – Да, конечно, вы можете пройти в палату и побеседовать. Он сейчас на поддерживающих препаратах.

Он приоткрыл дверь в палату и посторонился, пропуская нас вперед. Первым вошел Векшин, следом за ним – мы с Ястребовым. Сам врач остался в коридоре.

Вячеслав с полуприкрытыми глазами и мертвенно-бледным лицом лежал на кушетке посреди палаты. По обе стороны от него размещались штативы с капельницами, суетившаяся рядом медсестра как раз только что заменила флакон с раствором. Увидев нас, она быстро закончила манипуляции и молча вышла.

Вячеслав слегка повернул голову и обвел нас ничего не выражавшим взглядом, который в конце концов остановился на Ястребове. Губы умирающего слегка растянулись в недоброй улыбке.

– А, благодетель! Что, явился посмотреть, как я подыхаю?

Ястребов хотел было ответить, но Векшин, предостерегающе подняв руку, заговорил первым:

– Гражданин Поздняков, я обязан вас предупредить, что все, что вы скажете, будет считаться вашими официальными показаниями.

– Валяйте, считайте. – Вячеслав говорил медленно и очень отчетливо, тщательно отделяя слова друг от друга. Речь робота… – Адвокат мне не нужен, звонить некому.

Ястребов приблизился к кушетке, взволнованно глядя на своего телохранителя, от руки которого сам чуть было не погиб.

– Слава, ты как? – тихо спросил он.

Вячеслав снова усмехнулся:

– Как видишь! Лучше некуда…

– Зачем ты это сделал? – спросил Ястребов еще тише. – Я что, мало тебе платил? Или условия тебя не устраивали? Почему ты просто мне не сказал? Зачем все это?

Вячеслав скосил на своего шефа полный презрения взгляд.

– Такие, как ты, все измеряют деньгами. Люди для них ничто. А сами-то… Друг друга подставляют, женятся на шлюхах. Вот ты, например. Притащил в дом шалаву, на которой пробы негде ставить. Я тебя предупредить хотел. Думал поговорить… А ты мне что ответил? Знай свое место, холоп! Да и раньше позволял себе… Но это было последней каплей.

Я молча слушала, стоя у самой двери. Вероятно, между Ястребовым и его телохранителем были трения, о которых мне ничего не известно. Ну, если это действительно так, то и Вячеслав не совсем прав. Я никогда не позволяла себе вслух критиковать клиентов или их ближайшее окружение. Мое дело – обеспечивать безопасность, во всем остальном я слепа, глуха и нема.

Ястребов непонимающе смотрел на своего телохранителя. Видимо, он был не в силах припомнить те случаи, о которых с горечью говорил Вячеслав. Вполне возможно, что для Ястребова все это ровным счетом ничего не значило. Вот уж действительно, нам не дано предугадать…

Но тут вновь вмешался Векшин.

– Давайте обо всем по порядку, – строго сказал он. – Гражданин Поздняков, это вы организовали похищение Виктории Ястребовой?

– Организовал! – ухмыльнулся Вячеслав. – Это я эту дуру похитил… У тебя из-под носа. – Как ни странно, Вячеслав заметил меня в моем углу и пытался смотреть в мою сторону. Я понимала, что ему это доставляет неудобство, и подошла ближе.

– Следствию удалось установить, что у вас была сообщница, женщина, – продолжал майор. – Вы можете пояснить, кто она? Ее имя, фамилия, адрес?

– Род занятий, – насмешливо подхватил Вячеслав. – Ага, щас…

– То есть вы отказываетесь сотрудничать со следствием и назвать имя вашей сообщницы? Подумайте, это может облегчить вашу участь. – Векшин, видимо, по инерции начал изъясняться затверженными формулировками.

– Моя участь и так скоро будет легче некуда… – Вячеслав помолчал. – Ни хрена вашему следствию установить не удалось, – заявил он вдруг. – Кружили, как бараны, на одном месте. И в жизни бы вы на меня не вышли, если бы не этот перстень. Где он, кстати?

Векшин молча извлек украшение из внутреннего кармана.

– Положи рядом, – попросил Вячеслав. – Потом сам надену. Хочу, чтобы меня в нем похоронили.

Векшин положил перстень на тумбочку, и я удивилась, что он так вольно обращается с вещественными доказательствами, найденными на месте преступления.