О чем молчит ласточка

Сбросив обувь и куртку, он влетел в свою комнату, упал на кровать, накрылся с головой одеялом и постарался унять дрожь. Из-за промокших ног по всему телу расползался мерзкий липкий холод, но дрожал Володя не от этого. Он не понимал от чего — будто бы от злости, но почему ему было так больно? Он сильно-сильно зажмурился, но всё равно видел Вову и ту девушку — как они держались за руки, как обнимались, как он её целовал.

«Почему она? Она, наверное, общается с ним только потому, что он хорошо играет на гитаре! Вертихвостка, вытащила его посреди ночи, что, днём не нагулялись? Она недостойна Вовы, не она должна быть с ним!»

А кто тогда? Какая-нибудь другая девушка? Тогда в чём разница? Володе не стало бы лучше, окажись на его месте другая. Но кто же должен был быть на её месте?

Тяжёлый беспокойный сон навалился на него, и сквозь эту мутную дрёму Володя снова увидел тот двор, ту клумбу, статуи двух лосей. Только стояла не осень, всё вокруг, солнечное и весеннее, зеленело. Володя ощутил сладкий запах сирени, от порыва тёплого ветра на голову посыпались лепестки цветущей яблони. Он снова увидел Вову — улыбающегося так же, как той девушке. Но он улыбался ему — Володе! Ладони охватило теплом, когда Вова взял его за руки. Кожу обожгло дыханием, её будто расплавило прикосновением мягких губ. И не было вокруг никого — только они вдвоём в целом мире. Володя смотрел в счастливое лицо брата, гладил его щёки и шею и ощущал жар. Так горячо, так невыносимо сладко было прижиматься к раздетому по пояс Вове… Миг — и они стояли почему-то не на площадке во дворе, а в его комнате, на полу у книжного шкафа. Как приятны были ласковые прикосновения Вовы. Пальцы — на Володиной спине, губы — на щеках и ниже: на подбородке, шее, ключицах. Володя задыхался, ему казалось, что он сейчас взорвётся от напряжения, от невыносимой истомы по всему телу, а особенно там, где Вова касался его.