О чем молчит соловей. Филологические новеллы о русской культуре от Петра Великого до кобылы Буденного

В своем посте М. Г. Павловец привел колоритный анекдот о Льве Николаевиче Толстом из мемуаров академика А. Н. Крылова (1863–1945) — математика и корабельного инженера. Этот анекдот был рассказан последнему его отцом, служившим в той же, что и граф, 13-й артиллерийской бригаде, но уже после отставки Толстого. Процитируем эту, по определению крупного эксперта в области нецензурной лексики Алексея Плуцера-Сарно, «замечательную реальную историю» еще раз:

Л. Н. Толстой хотел уже тогда извести в батарее матерную ругань и увещевал солдат: «Ну к чему такие слова говорить, ведь ты этого не делал, что говоришь, просто, значит, бессмыслицу говоришь, ну и скажи, например, „ёлки тебе палки“, „эх ты, едондер пуп“, „эх ты, ерфиндер“» и т. п. Солдаты поняли это по-своему: — Вот был у нас офицер, его сиятельство граф Толстой, вот уже матерщинник был, слова просто не скажет, так загибает, что и не выговоришь.

Павловец обнаружил, что эвфемизмы графа (начинающиеся с манифестарного для русского мата чередования зачинных «е» и «ё») восходят к немецкому и, возможно, голландскому языкам. «Ерфиндер» — это по-немецки «изобретатель» («der Erfinder»). «Едондер» восходит к голландскому «gedonder» («брань»), а «пуп», в свою очередь, — это «der Pup», то есть «пук, в смысле — взбзд».

Друзья исследователя, включая одну носительницу голландского языка, конкретизировали его наблюдения: слово «едондер» может быть связано с понятием «какой бардак» («Wat is dat voor gedonder?» — «Какой бардак вы устраиваете?») и совершенно точно в своей основе содержит понятие «гроза» (donder). Самому же анекдоту Крылова, как справедливо заметил видный специалист по истории этого жанра Ефим Курганов, доверять не стоит — это, скорее всего, остроумный, но вымысел. Еще раньше об апокрифическом характере этого рассказа говорил в докладе на XVIII Лотмановской конференции «Заумный Толстой» Роман Лейбов. Он же предположил немецкое (соединение корней и союзов) или французское происхождение выражения «едондер шиш» — от «redonder» (быть многословным).

Cоловецкое слово

Между тем ключ к анекдоту, как мне кажется, следует искать не в словарном происхождении и современном бытовании означенных слов, но в их литературной (и прежде всего русской) истории. Как они попали в рассказ мемуариста? В этой заметке я ограничусь происхождением одного только выражения — «едондер пуп».

Воспоминания Крылова впервые вышли в свет в 1941 году. Но до того времени анекдот о толстовских эвфемизмах был уже известен, правда, несколько в иной фонетической обработке. В главке «Соловецкие будни» в книге бежавшего с Соловков Михаила Никонова-Смородина «Красная каторга», вышедшей в Софии в 1938 году, рассказывается о десятнике на принудительных работах, «почтенном толстовце» Александре Ивановиче Демине, над которым подшучивали женщины, особенно когда «начиналась дискуссия с одним из филонов» (то есть, на соловецком наречии, лодыре — «фальшивом инвалиде лагеря особого назначения»):

— А ты пошли его, дядя Саша, подальше, — советует ему какая-нибудь хипесница [ «проститутка, занимающаяся ограблением своих клиентов»], прибавив площадную брань. Гнусная ругань в устах женщины нас, новичков, коробит. <…>

— Какая польза в ругани? — говорит он во время пятиминутной передышки (на его страх и риск) прямо на грядах. — Ругань ведь — это просто исход накопившейся злобы. И, конечно, злоба может порождать тоже злобу.

— А все-таки хорошо, когда эту злобу выплюнешь на вольный свет хорошей руганью, — смеется Найденов — наш новый компаньон неопределенного положения.

Теперь внимание: