О чем мы говорим, когда говорим о любви

- Я к ним заходил проведать каждый день, иногда по два раза, если все равно на вызовах. Гипс и бинты, с ног до головы, оба. Ну, знаете, так в кино показывают.

Вот у них вид был точно такой, как в кино. Дырочки для глаз, для носа и для рта.

А у нее еще и ноги на растяжках. Ну, муж в затяжной депрессии. Даже когда узнал, что она выживет, у него все равно депрессия. И не из-за аварии ведь. То есть, авария - это одно, но не все. Я так ухо поднес к его дырке для рта, и он нет, говорит, это не то, что из-за аварии, а то, что ему через дырки для глаз ее не видно. Мол, из-за этого ему так хреново. Вы представляете? Я серьезно, у мужика сердце разрывалось, что он не мог повернуть свою треклятую башку и посмотреть на жену свою треклятую.

Мэл оглядел нас и покачал головой, дивясь тому, что собирался сказать.

- То есть, старого хрыча убивало уже то, что он не сможет взглянуть на эту, бля, старуху.

Мы все посмотрели на Мэла.

- Поняли вы меня? - сказал он.

Может быть, мы к тому времени были уже немного пьяны. Помню, фокус держать было трудно. Свет утекал из комнаты, уходил обратно за окно, откуда пришел. Но никто все-таки не шевельнулся, чтобы включить электричество.

- Слушайте, - сказал Мэл. - Давайте допьем этот ебучий джин. Здесь еще на раз каждому как будто хватает. А после пойдем поедим. Пойдем сходим в этот новый ресторан.

- У Мэла депрессия, - сказала Терри. - Мэл, ты почему таблетку не примешь?

Мэл помотал головой:

- Я их уже все сожрал.

- Время от времени нам всем таблетки нужны, - сказал я.

- Некоторым они с рождения нужны, - сказала Терри.

Она пальцем оттирала что-то со стола. Потом перестала тереть.

- Позвоню-ка я своим детишкам, - сказал Мэл. - Нет возражений? Детишкам позвоню, - сказал он.

Терри сказала:

- А если Марджори трубку снимет? Вы, ребята, вы нас по поводу Марджори слышали?

Лапушка, ты же знаешь, что тебе нельзя разговаривать с Марджори. Тебе только хуже будет.

- Не буду я говорить с Марджори, - сказал Мэл. - Но с детьми я хочу поговорить.

- Дня не проходит, чтобы Мэл не сказал, что скорей бы уж она снова замуж вышла.

Или умерла, - сказала Терри. - Во-первых, - сказала Терри, - она нас разоряет. Мэл говорит, что она ему назло замуж не выходит. У нее есть дружок, который живет с нею и детьми, так что Мэл содержит и дружка.

- У нее на пчел аллергия, - сказал Мэл. - Если я не молюсь, чтобы она снова замуж вышла, то молюсь, чтобы, блядь, пчелы ее до смерти зажалили.

- Бесстыдник, - сказала Лора.

- Жжж-жжж, - сказал Мэл. Изображая пальцами пчел и жужжа ими у горла Терри.

Потом дал рукам полностью упасть по бокам.

- Она бешеная, - сказал Мэл. - Иногда я думаю пойти туда в костюме пасечника.

Знаете, шляпа такая, как шлем с сеткой спереди, чтобы лицо закрывало, большие перчатки и плащ стеганый? Постучу в дверь и выпущу в дом улей пчел.

Он закинул ногу на ногу. Кажется, это отняло у него уйму времени. Потом поставил на пол обе ноги и наклонился вперед, локти на столе, руки подпирают подбородок.

- Может, не звонить детям, в конце концов. Может, не горит. Может, просто сходим поедим. Как вы?

- Я "за", - сказал я. - Поедим или не поедим. Или еще выпьем. Я готов устремиться в закат.

- В смысле, лапа? - сказала Лора.

- Вот в этом самом смысле, - сказал я. - В смысле, я готов продолжать. Вот и весь смысл.

- Я бы сама чего-нибудь поела, - сказала Лора. - По-моему, в жизни не была такая голодная. Есть что-нибудь перекусить?

- Я достану крекеры и сыр, - сказала Терри.

Но Терри так и осталась сидеть. Она не стала вставать и что-то доставать.

Мэл перевернул свой стакан. Разлил все на стол.

- Джину конец, - сказал Мэл.

Терри сказала:

- И что теперь?

Я слышал, как у меня бьется сердце. Я слышал, как у всех бьются сердца. Я слышал человеческий шум, который мы издавали, хотя никто из нас не шевелился, даже когда в комнате стало темно.