О чем мы промолчали (СИ)

— Как же! — Видимо выпитое вино придало мне смелости, поскольку, не сумев побороть своё непомерное любопытство, я спросила: — Слушай, если не секрет, что у тебя с этой Аней?

— Ничего, — буркнул Беляев, отведя взгляд в сторону.

— Так уж и ничего? — усмехнулась я. — А мне так не показалось.

Паша негромко выругался, а затем рукой взъерошил свои тёмные волосы.

— Правда, между нами ничего нет. И никогда не будет, — устало выдохнул он. — Только вот, — он замолчал, и посмотрел мне прямо в глаза, — мать вбила себе в голову, что мы с Аней идеальная пара, и должны непременно пожениться.

Я мысленно поаплодировала себе. Значит, моя интуиция меня не подвела.

— И чем же она тебе так не угодила? — вопрос так быстро слетел с моего языка, что я едва не застонала от досады. Тебе-то что, Ромашова? Ну кто тебя за язык тянул?

— Я знаю Аню с самого детства, наши родители давно дружат, и воспринимаю её исключительно как подругу, или даже сестру, — вытянувшись на кровати, ответил Паша. — Но уж точно не как свою жену, — он снова скривился, словно ему была неприятна сама мысль об этом.

Я негромко усмехнулась, но кажется Беляев всё же расслышал.

— Вообще не смешно! — упрекнул он меня.

— Правда? А по-моему, очень смешно!

— Вот значит как? — донеслось с его стороны кровати. — Тебя это забавляет?

— Ну не одному же тебе забавляться, — подразнила я.

Он оказался рядом со мной так неожиданно, что я даже испугаться не успела, а уже в следующее мгновение я оказалась прижата его телом к кровати. Не дав мне возможности опомниться, Паша принялся щекотать меня, вырывая из моего горла неконтролируемый смех.

— Смешно тебе, значит? Сейчас я тоже посмеюсь! — сквозь ткань толстовки я ощущала его руки у себя на талии.

— Пусти! — вопила я, пытаясь вставить хоть слово сквозь рвущийся наружу смех. Он держал крепко, но не причинял боли, навалившись на меня своим телом, и у меня просто не было ни единого шанса вырваться из его хватки. — Пусти меня, Паша!

— Ну и кому теперь смешно? — продолжая свою экзекуцию, спрашивал меня Беляев, а я всё никак не могла остановиться. Вертелась и смеялась, как заведенная.

Когда мне казалось, что в моих лёгких больше не осталось кислорода, его руки, наконец, замерли. Выдохнув, я открыла глаза и наткнулась на пристальный взгляд Паши. Он продолжал нависать надо мной сверху, одной рукой всё ещё сжимая мою талию. От того, что я ёрзала, толстовка чуть задралась вверх, оголяя живот, и его тёплые пальцы поглаживали нежную кожу, высекая из моего тела искры. Я не могла разорвать наш зрительный контакт, его глаза, словно магниты, притягивали меня к себе. Его дыхание смешалось с моим дыханием, и мне показалось, что он склонился чуть ниже. Не отрываясь, я смотрела на его губы, а в голове сразу же всплыли воспоминания из тёмного школьного коридора. Как эти губы ласкали мою шею, вызывая бурю эмоций. Вот бы и сейчас ощутить их на себе, всего на мгновение…

Испугавшись собственных мыслей, я попыталась выбраться из его рук, но внезапно Паша сжал мою талию чуть сильнее, обжигая ладонями кожу.

— Алёна, — услышала я его осипший голос, и вдоль позвоночника побежали мурашки.

— Нам лучше спуститься вниз, — несмело попросила я, удивившись тому, что мой голос был таким же хриплым, как и его.

Он судорожно вздохнул, и на некоторое время прикрыл глаза, будто пытаясь совладать с нахлынувшими эмоциями.

— Ты права, — согласился Паша, и разжал руки, а я поспешила выбраться из его цепких объятий. — Давай спустимся вниз, пока нас не потеряли.

16

Алёна. Наши дни.

Рабочая неделя выдалась суматошная, но мы всё-таки уложились в сроки, и к вечеру пятницы закончили работу над книгой одной очень крутой писательницы, пишущей в жанре фэнтези. Часа в четыре Витя Карпов, технический редактор издательства «Ридрум», вальяжной походкой вошёл к нам в кабинет, и провозгласил:

— Вячеслав Викторович остался доволен, как мамонт!

Восторженный гул голосов потянулся по офису, и видимо привлечённый этим многоголосьем, из своего кабинета показался Беляев. Лицо его выражало крайнюю степень удовлетворения.

С прошлых выходных мы перекинулись с ним примерно парой фраз, не больше, хотя виделись каждый день. Не сговариваясь, мы оба выбрали тактику вежливого игнора, и строго придерживались её. Разговоры между нами случались, но они бывали редко, и только в крайней необходимости. Меня это устраивало. Полностью. Думаю, Павла Андреевича тоже.

— Павел Андреевич, а вы переживали! Но всё вышло тип-топ, — в своей игривой манере проворковала Лена, усаживаясь на краешек стола.

— Да, вы большие молодцы, — отозвался он с теплотой в голосе.

— Так может по такому случаю в бар, что находится неподалёку от редакции? — предложила Лена. Усилившийся гвалт лишь подтвердил, что её идея пришлась многим по душе.

— Ну, раз вы так настаиваете, то можно и сходить. Повод то есть, — ответил Беляев. Развернувшись, он уже собирался уходить, но остановился и добавил: — Тогда собираемся в семь внизу. И без опозданий!