О чем мы промолчали (СИ)

— Утро доброе, — поприветствовал нас Рябинин и, пройдя внутрь, занял место рядом с Пашей. — Сегодня я немного разбавлю ваш дружный коллектив, надеюсь, никто не возражает, — сказал он, и по залу разнеслись вежливые смешки. — Как вы все знаете, в понедельник должна быть пущена в печать книга Фёдора Стровского. Рукопись поступила к нам не так давно, так что в выходные кому-то придётся выйти вместе с Павлом Андреевичем, нужно ещё разочек всё проверить, — разведя руками, предупредил нас Вячеслав Викторович. — Есть желающие?

— В выходные я свободна, — тут же отозвалась Кристина, и я услышала, что Левкова Наташа, миниатюрная брюнетка, сидящая справа от меня, выдохнула. Приятно знать, что не одна я не хочу трудиться по выходным.

— Очень хорошо, Кристина Львовна, похвально, — заулыбался Вячеслав Викторович. Потом его взгляд плавно переместился на меня, и нехорошее предчувствие закралось мне в душу. — Алёна Владимировна, я думаю, вам тоже следует поприсутствовать здесь, так сказать, принять боевое крещение.

В комнате раздался негромкий стук. Кажется, кто-то уронил ручку на пол, но мне показалось, что это рухнуло вниз моё собранное по кусочкам сердце. Нет! Только не это! Провести весь день в обществе Беляева? Сидеть с ним бок о бок? Дышать с ним одним воздухом? Я была не готова к этому! В горле внезапно пересохло, а пальцы задрожали, и я вцепилась ими в свой блокнот. Я смотрела на Рябинина, но он будто не замечал мольбы в моих глазах, и мне пришлось кивнуть.

— Ну вот, команда укомплектована, — хлопнул в ладоши Рябинин, явно довольный собой.

— Вячеслав Викторович, вы думаете разумно привлекать, — Беляев перевёл на меня тяжёлый взгляд, — таких неопытных специалистов?

Меня словно ударили наотмашь, и к лицу прилила кровь.

— Если мы не станем их привлекать, то как же им набираться опыта, Павел Андреевич? — удивился Рябинин.

Павел Андреевич плотно сжал челюсти. Он явно был не в восторге от затеи Рябинина, а меня так и подмывало встать и сказать, что я тоже не испытываю особого желания гробить на него всю субботу.

Со своего места я заметила, как в меня полетел убийственный взгляд Кристины, и, следует признать, я удивилась. Ну ладно Беляев кривиться, но Ивашиной то я чем не угодила? Я отвернулась, не желая пересекаться взглядом с этим издательским мачо и стервой-Ивашиной.

Остальная часть совещания прошла словно в тумане. Сначала долго вещал Рябинин, затем его сменил Беляев. Он старался не смотреть в мою сторону, но всё же изредка я ловила на себе его задумчивый взгляд.

Как только Рябинин распустил всех по рабочим местам, я поплелась к выходу. Пока шла, кабинет непонятным образом опустел, и я поняла, что мы с Беляевым остались вдвоём. В замкнутом пространстве, и, казалось, он не торопится уходить. Он неторопливо дошёл до двери, и встал таким образом, что перекрывал своим телом выход. Я оказалась в ловушке, а он стоял и сканировал меня своим взглядом.

— Зачем ты согласилась? — тихо спросил он, вынуждая меня посмотреть на него. Это был первый раз, когда он заговорил со мной.

— А почему я должна была отказываться? — я с трудом заставила свой голос звучать ровно.

— Ты знаешь почему, — с какой-то горечью в голосе ответил он, а мне захотелось плюнуть ему в лицо. Мерзавец! Совесть мучает за то, как обошёлся со мной, и теперь не хочешь каждый день видеть моё лицо? А придётся! Хотя, откуда там совесть? У таких людей, как Беляев, её просто нет!

— Вы же слышали Рябинина. Мне нужно набираться опыта. Позволите, Павел Андреевич? — сказала я, кивнув на дверь. От злости и негодования мои руки дрожали, и я хотела как можно скорее уйти отсюда.

Он заскользил нечитаемым взглядом по моему лицу, а моё глупое сердце ускорило ритм.

— Я вас не задерживаю, Алёна Владимировна, — ответил он, продолжая оставаться на прежнем месте, и я поняла, что он не сдвинется ни на сантиметр. Собрав всю волю в кулак, я стала буквально протискиваться мимо него. В нос ударил знакомый запах, его запах, пробуждая ненужные воспоминания, и я на миг прикрыла глаза. Стук сердца отбивал барабанную дробь, и мне казалось, что он тоже слышит этот нарастающий звук.

— Завтра без опозданий, Ромашова, я этого не люблю, — услышала я его бархатистый голос возле самого уха, в то время как его горячее дыхание опалило мой висок.

Неконтролируемая дрожь пробежала вдоль позвоночника, а я, словно пробка из бутылки, выскочила из кабинета, и понеслась к своему столу, проклиная себя за слабость.

11

Алёна. Шесть лет назад.

Когда я подходила к чёрному BMW Паши, прикованному во дворе моего дома, наверно в тысячный раз пожалела о нашем с ним договоре, но он, словно предчувствуя, что я дам заднюю, уже уладил дело с Пешковым. Шустрый какой! Я не знала, как у него это получилось, и на какие рычаги он нажимал, но Пешков, задержав меня как-то после пары, пообещал, что поставит зачёт автоматом, при этом бросив на меня странный оценивающий взгляд. Меня прямо таки разрывало от любопытства. Что же Беляев ему сказал? Может он заплатил историку?