О чем не сообщил ТАСС

Сгущались сумерки. Над мостом и близлежащими деревьями с криком кружились стаи ворон. Приближалось время начала операции. Неожиданно у бензозаправочной колонки напротив правой башни моста возник шум. Кто-то начал скандалить с «королевой бензоколонки». К заправке подъехала милицейская машина. Сотрудники милиции вмешались в конфликт, и шум еще более усилился. Тогда к месту свары направился находившийся поблизости М. Г. Калабашкин. Он, видимо, знал какое-то волшебное слово, так как скандал моментально прекратился, и машины быстро исчезли из виду.

Утихли и вороны. Вновь воцарилась тишина. Небо на юго-западе озаряли зарницы полыхавшей где-то там грозы, но это было так далеко, что раскатов грома не было слышно.

Около 23:30 с наблюдательного пункта, оборудованного на строительном кране, последовало сообщение по телефону, что по набережной Москвы-реки со стороны Новодевичьего монастыря медленно движется какая-то фигура в темной одежде.

На подходах к бензоколонке было уже видно, что это женщина в темных брюках и кофте. Она быстро поднялась по лестнице и прошла к башне. Почти сразу же последовал сигнал «Есть!». Буквально через две-три минуты группа захвата во главе с Костырей была на месте. Марта Петерсон — а это была именно она, — уже спустившаяся по лестнице, была схвачена сотрудниками наружного наблюдения. Она испугалась от неожиданности, но быстро взяла себя в руки, начала громко кричать, чтобы предупредить о случившемся Трианона, который должен был находиться где-то поблизости, и оказала активное сопротивление. Владея приемами каратэ, она нанесла несколько ударов ногой в пах и бедро подбежавшей для производства личного обыска Людмиле Дмитриевне Назаровой, служащей нашего ведомства. У Петерсон изъяли миниатюрный радиоприемник, настроенный на волну работы нашей службы наружного наблюдения, который использовался с применением специального наушника, обмотанную вокруг тела антенну, а также отлитые из золота массивные брелоки, изображающие страусенка, и фигу на цепочке того же металла, поскольку не исключалось, что в них могла быть спрятана ампула с быстродействующим ядом. Не обошлось и без оскорблений в адрес наших сотрудниц. Но после того как В. И. Костыря на хорошем английском языке дал ей подобающий ответ, она сникла и перестала кричать. Одновременно из ниши моста был извлечен целлофановый пакет с закамуфлированным под кусок цемента контейнером с желтой чертой на одной из сторон. Все это, несмотря на темное время суток, было зафиксировано на фотопленке. По окончании обыска Петерсон было предложено сесть в подошедший микроавтобус. Место рядом с ней заняла Л. Д. Назарова. Чувствовалось, что американка находилась в тяжелом состоянии. Видя это, Назарова предложила ей таблетку валидола, но та от нее категорически отказалась, видимо, полагая, что это может быть очередным коварным ходом советской контрразведки.

В качестве отступления нелишне отметить, что после схватки у Краснолужского моста во время задержания американки Л. Д. Назарова вынуждена была обратиться за медицинской помощью в поликлинику КГБ, где прошла необходимый курс лечения.

Через несколько минут Петерсон была доставлена в приемную КГБ СССР на Кузнецком мосту. Там ее поджидала другая опергруппа во главе с генерал-майором Евгением Михайловичем Расщеповым, опытным специалистом в своем деле, многие годы возглавлявшим работу американского отдела главка.

При выходе из машины Марта увидела группу людей и вспышки фотоаппаратов наших сотрудников. Приняв их за иностранных корреспондентов, она подняла руку вверх и громко сказала по-английски: «У меня претензий к советским властям нет!».

Из приемной тотчас же был сделан телефонный звонок в американское посольство с просьбой немедленно прибыть в приемную КГБ СССР на Кузнецкий мост их официальному представителю, в связи с задержанием гражданки США при проведении шпионской акции.

Несмотря на то что время было уже ночное, в приемную очень быстро приехал на машине консул США в Москве господин Гросс с женой. Жена осталась в автомобиле, а он, представившись, прошел в приемную. Вид у него был явно встревоженный, хотя он и пытался скрыть это. На запястьях обеих рук были видны часы. Мы с Гречаевым, входившим, как и я, в опергруппу, предположили, что в одних часах было записывающее устройство или микрофон с выходом на машину, где оставалась жена консула. Консул так и был сфотографирован с двумя часами. О том, что это сразу бросалось в глаза, он, видимо, не догадывался.

Тем временем в соседнем помещении работники оперативно-технического отдела главка с соблюдением предосторожности вскрыли контейнер и обнаружили в нем листок с текстом:

«ВНИМАНИЕ!