О чем пьют ветеринары. Нескучные рассказы о людях, животных и сложной профессии

Всем известно, что американские ветврачи – люди далеко не бедные и занимают солидное положение в обществе, поэтому было полным откровением, когда в расписании мне особо подчеркнули один день, а именно утренние доклады, так называемые жемчужины ветеринарной медицины, сопровождаемые бесплатным завтраком. Можно было приходить с членами семьи. Причем акцент был сделан не на «жемчужинах», а на слове «бесплатно». По нашему российскому раздолбайству я не придал особого значения этим словам, но в назначенный день решил захватить с собой супругу, которая собиралась с утра на экскурсию. Пусть перекусит, подумал я. Всё веселее, чем одной. Каково же было наше удивление, когда мы увидели полный зал жующих врачей и их родственников. Создалось впечатление, что родные специально подтянулись ночью, чтобы позавтракать на халяву.

Потом, уже живя в Канаде, я проникся духом халявы. В университете весть о том, что на таком-то этаже кто-то защищается, а потом будет бесплатная пицца, разлеталась по зданию гораздо быстрее, чем, наверное, разнеслась весть о создании очередного лекарства от ВИЧ. В назначенный час все бросали свои эксперименты и двигались в означенном направлении. Тем, кто не мог прийти, коллеги приносили халяву на картонной тарелочке.

О, великая халява! Так здравствуй и процветай, о источник вдохновения студентов, врачей и ученых!

Ройс

От боли к горлу подкатил комок и возникло непроходящее ощущение, что сейчас стошнит. Перед глазами все было как-то не так, как будто в кинозале неожиданно включился свет и вместо замедленной картинки появился белый экран. Слух отдаленно воспринимал рев разъяренного Ройса и отдельные фразы:

– Ты как? Осторожно, не бери за правое предплечье, пусть лучше рука висит.

Несколько пар крепких мужских рук подхватили меня и не дали сесть в холодную мартовскую лужу, хотя я уже изрядно промок.

Я поднял голову и понял, что некоторые из мужиков оттягивают от меня захлебывающегося от злости кобеля, а другая часть по-мужски нежно ведет меня к бытовке. Вокруг разрывались от ярости еще десять кобелей, готовые в любую секунду закончить начатое Ройсом.

В бытовке было тепло. Потрескивал огонь в буржуйке, барышни готовили традиционную последрессировочную трапезу. Кто-то приложил мне к губам кружку:

– Пей, это портвейн. Сейчас отпустит.

Превозмогая тошноту, я выпил, зная, что через несколько минут пройдет болевой шок и можно будет поставить на места верх и низ.

– Жив? – В бытовку ввалились те, кто оттаскивал от меня Ройса и привязывал его.

– Да вроде как. – Шок начал проходить, но на первое место начала выступать боль в правом предплечье. – Мужики, осторожно снимите с меня телогрейку, а то рука отечет, и тогда рукав резать придется.

– А кость-то цела?

– Да вроде как. Кисть я убрал, а предплечье – посмотрим. Андрюха, ты, надеюсь, Ройса не наказал.

– Да нет, даже похвалил, – бледный Андрей постарался улыбнуться.

– Представляете, – еще одна порция портвейна просветлила мою голову, – а мне сегодня на Пугачеву идти. Я же в пиджак руку не засуну.

Достать билет на Пугачеву в 1984 году было куда как труднее, чем даже попасть в мавзолей Ленина, и не менее почетно. Пропускать такое никак нельзя.

Постепенно все успокоились и уселись вокруг стола. Я пытался приспособиться есть левой рукой, правая хоть и сгибалась в локте, но пальцы не двигались.

– Ну и картина была! – все заговорили одновременно.

А ничего особенного, собственно говоря, и не произошло. Было обычное воскресенье. После утренних занятий по общему курсу дрессировки и курсу защитно-караульной службы подошло время занятий розыском. В те времена только на трех площадках в Москве занимались разыскной службой, так как она не входила в список обязательных для клуба, да и инструкторов, владеющих специальными навыками, было несколько. Я после окончания курсов инструкторов при ДОСААФ специально ездил на площадку Плющево, где обучался искусству розыска у кинолога МУРа Александра Ивановича Журавлева.

Когда мы с друзьями построили площадку «Красный Балтиец», то решили, что нашей вишенкой на торте будет разыскная служба. В первую группу пришли собаки, которых даже не надо было отбирать, они полностью соответствовали требованиям. Первое – дипломы по ОКД и ЗКС и абсолютное послушание на уровне автомата. Второе – устойчивая психика. Кобелю приходится работать в окружении других кобелей и не срываться на драку. Собаке нельзя реагировать на кошек. Кобелю при работе нельзя отвлекаться на течных сук.

А еще у этих собак должно отсутствовать чувство страха, но должна присутствовать неукротимая злоба, которая включается только по команде.