О чем рассказали «говорящие» обезьяны

При предъявлении нескольких предметов (в том числе совершенно новых и относящихся к разным категориям) в ответ на вопрос «Сколько здесь предметов?» Алекс правильно называл числительные от 2 до 6. Кроме того, он верно определял число одинаковых элементов в гетерогенных множествах (PEPPERBERG 1987a, b; PepperBERG, GORDON 2005). Например, он успешно отвечал на такие вопросы, как «Сколько здесь круглых предметов?», «Сколько кожаных?», «Сколько черных?». Таким образом, продемонстрированные им способности удовлетворяют как большинству критериев понятия «число», так и некоторым критериям счета, о которых мы писали выше. Таким образом, употребление слов Алексом отвечало одному из главных критериев слова по Выготскому (1996) — оно базировалось на высокой степени обобщения.

А. Пепперберг зарегистрировала несколько случаев спонтанного комбинирования слов попугаем. Например, в тот период, когда Алекса пытались обучать обозначению понятий «твердый» и «мягкий» на высушенных и свежих зернах кукурузы, попугай спонтанно произнес выражение «КАМЕННАЯ КУКУРУЗА», хотя никакой кукурузы перед ним не было. Когда ему в ответ на это дали сушеные зерна, он их съел. После повторной просьбы Алекс получил свежие зерна, однако он отказался их есть. В дальнейшем это выражение прочно вошло в его репертуар для обозначения сушеной кукурузы (слово «камень» он никогда раньше не сочетал со словом «кукуруза»). В этот же период времени он спонтанно начал использовать выражение «КАМЕННЫЙ ОРЕХ» для обозначения бразильских орехов, скорлупу которых не мог сам расколоть (но это выражение впоследствии ушло из его репертуара). Без специального обучения в его лексиконе появились фразы «УХОДИ ПРОЧЬ», «ИДИ СЮДА», «ИДИ В КРЕСЛО», «ПОЩЕКОЧИ МЕНЯ», «ХОЧУ ПОЙТИ.». Окончание последней фразы он варьировал в зависимости от того, где находился в настоящий момент и куда хотел попасть, причем начал делать это без специального обучения. Аналогично он поступал с фразой «Я ХОЧУ.». Этой фразе его обучили на примере нескольких объектов, но он оказался способен спонтанно менять названия предметов, в зависимости от своих реальных потребностей, используя при этом новые, выученные в другой обстановке названия. Подобное использование таких фраз может свидетельствовать о том, что в некоторой степени Алекс способен к преднамеренным высказываниям, а также о том, что иногда они отвечают критерию продуктивности (по Хоккету), тогда как в приведенных выше диалогах Франтика эти особенности ярко выражены.

Однако хотя поведение этого попугая в опытах Пепперберг производит впечатление и свидетельствует о высокой степени обобщения, лежащего в основе каждого произносимого им слова, уровень коммуникативных его способностей все же несравним с тем, что продемонстрировали шимпанзе, обученные языкам-посредникам. Так, поведение Алекса не позволяет судить, доступно ли ему свойство перемещаемости (по Хоккету), хотя не исключено, что структура эксперимента не дает этому свойству проявиться.

Тем не менее, именно эксперименты А. Пепперберг впервые позволили объективно судить о характере когнитивных способностей попугаев и показали, что попугаи, как и врановые, обладают не только способностью к обобщению на протопонятийном уровне, но и к символизации. Можно ожидать, что следующим этапом будет синтез этих аналитических данных и наблюдений за предположительно «осмысленными» спонтанными высказываниями попугаев.

«Говорящие» врановые

Когда мы упоминаем «говорящих» птиц, то, естественно, имеем в виду попугаев. Разумеется, такое положение оправданно, тем не менее, анализируя проблему биологических предпосылок речи, было бы явным упущением не вспомнить и о других «говорящих» птицах. То немногое, что мы знаем о «говорящих» врановых, позволяет предполагать, что более пристальный анализ феномена «говорения» у этих птиц значительно расширил бы рамки наших представлений о способности животных к символизации.

Мы уже писали о том, что лабораторные эксперименты выявили способность врановых к обобщению и абстрагированию в высокой степени. Более того, наши опыты показали, что вороны способны и к символизации, причем эта способность позволяет им оперировать цифрами как числительными и совершать с ними аналог операции сложения. Есть ряд экспериментальных доказательств того, что они способны к экстренному решению разного рода задач в новых ситуациях (КРУШИНСКИЙ 1986; ЗОРИНА 2005; WEIR ET AL. 2002). В этой связи изучение «говорящих» врановых кажется особенно интересным.

К описанию этого явления в нашей стране одним из первых обратился Л. В. Крушинский. В его монографии «Биологические основы рассудочной деятельности» (1977/1986) мы находим интереснейший анализ данных ученика К. Лоренца Е. Гвиннера, сделанный с позиций гипотезы о наличии у птиц элементарной рассудочной деятельности. Мы позволим себе подробно пересказать здесь этот раздел книги Л. В. Крушинского.