О чем рассказали мертвые

«Как ты это совершил? — спрашивала она у убийцы Симона. — Какими словами ты заманил моего друга в ловушку, чтоб столкнуть в реку?» Не нужно много силы, чтобы придавить человека под водой шестом и удерживать, пока тот не захлебнется. Минуту-две человек поборется, потрепыхается, как жук на иголке, — и все, конец.

Аделия с ужасом представляла последние минуты жизни Симона. Каково это — хватать руками водоросли, биться в иле, пускать пузыри?! Она сама стала задыхаться, словно вокруг был не чистый воздух, а мутная вода Кема.

«Прекрати! — приказала она себе. — Тягостная игра воображения никак не поможет Симону».

А что тогда?

Только одно — справедливое возмездие убийце. Теперь следствие приходилось вести в одиночку, без поддержки и ободрения умницы Симона. Он советовал Адели вжиться в мысли преступника, постараться думать, как он. Только так можно поймать его. Салернке подобное претило, она упиралась… но, похоже, ей все же не отвертеться. Придется думать, как зверь, для которого возводить напраслину на других — вполне приемлемое средство поправить свои финансовые дела, а убийство детей — приятное развлечение.

Прежде она ощущала себя и Симона чем-то вроде богов из машины. Спустились на английскую сцену в последнем акте, дабы развязать драматический узел, воздать по заслугам отрицательному герою и восстановить честь безвинно пострадавших. Они не являлись персонажами пьесы, находились вне событий. Как и положено небожителям, были немного надменны и с негодованием смотрели на гору безобразий, учиненных действующими лицами. Однако смерть Симона все изменила. Они воображали себя неприкосновенными вседержителями, но жизнь сурово указала им место — разжаловала в протагонисты, опустила с небес на землю. Оказалось, что иноземцы в самой гуще событий далеко не законченного спектакля и сами — часть конфликта. Поэтому они столь же уязвимы и беспомощны, как и прочие кембриджцы. Марионетки судьбы, которые точно так же гибнут по ходу действия.

Отныне Аделия в скорби и страхе слилась с местным населением. Она была заодно с Агнес, которая потеряла сына и теперь живет в клетушке у крепостных ворот; с охотником Хью, оплакивавшим племянника; с Гилтой и прочими кембриджцами, которые опасались потерять кого-нибудь из близких и любимых. Барьер неприкосновенности пал, и Аделия стояла на сцене растерянная и напуганная…

Рядом раздались шаги. Салернка с радостью увидела сэра Роули. И поймала себя на том, что ждала его прихода. Как чудесно, что подозрения слетели с него как шелуха! Сборщик податей был в том же лагере потенциальных жертв, что и она. Только смущение не позволяло ей вслух извиниться перед умным и благородным человеком за долгое и упрямое недоверие к нему.

Лишь в обществе самых близких друзей Аделия снимала маску многознающего, невозмутимого и хладнокровного бесполого доктора. Личина была необходима, чтобы заниматься любимым делом среди мужчин, не давая тем наглеть, фамильярничать или распускать руки. Поначалу, еще не выработав этой защиты, Аделия много натерпелась от коллег, студентов и пациентов. Постепенно она стала воспринимать себя как своего рода монашку, которая удалилась от общества, но помогает людям. Поэтому только избранных Аделия пускала в душу, покрыв ее панцирем против возможных обид и недоразумений.

Однако сейчас к ней подходил человек, видевший ее в отчаянии, скорби и панике. Аделия молила его о помощи. Она была искренне благодарна сэру Роули за поддержку, но… теперь ей было стыдно своей недавней слабости.

Врачевательница поспешно натянула обычную маску сурового профессионализма и встретила сэра Роули сухим вопросом:

— Ну, каков приговор?

Она не давала показаний перед присяжными заседателями, срочно созванными для расследования смерти Симона Неаполитанского. Ее отговорил сэр Роули. Выяснению правды это не поможет, а в ее личных интересах подольше скрывать свой дар.

— Вы женщина и вдобавок иностранка, — сказал Пико. — Даже если судьи поверят и примут ваши соображения к сведению, вы стяжаете себе недобрую славу. Достаточно будет моих показаний. Я обращу их внимание на круглый синяк на спине Симона и объясню, что он пытался через долговые расписки выйти на убийцу детей. Тот испугался и решил помешать расследованию самым радикальным способом — избавившись от человека, который подошел к правде слишком близко. Но боюсь, это будет метание бисера перед свиньями. Коронер и здешние присяжные заседатели умом не блещут. Им лень и не по силам вдаваться в криминальные тонкости и разбираться в сложных логических построениях.

Теперь по гримасе сэра Роули перед ответом Аделия поняла — так и вышло.

— Несчастный случай, — сказал сборщик податей и криво улыбнулся: — Как они выражаются, «утопление по неосторожности». А мой рассказ восприняли как бред сумасшедшего.

Он оперся руками на амбразуру и вперил разгневанный взгляд в крыши города, словно они были виноваты в тупости и косности чиновников.

— Единственное, чего я добился: мелкими шажками отвел этих идиотов от мысли, что Симона убили те же евреи, которые убивают детей.