О чем рассказали мертвые

— Сделаем вот что, — наконец сказал Пико, перекладывая бесчувственного Ульфа на руки Аделии. — Хью, оставайся тут. Кто-то должен сторожить эту дыру. Дьявол внутри проклятой горы. Рано или поздно ему придется выбраться на поверхность, как кролику из норы. Но, думаю, из подземелья есть еще один лаз наружу. Не таков Ракшас, чтобы не иметь запасного выхода!

Сэр Роули выхватил у Хью фонарь и побежал вниз вдоль склона. В одиночку, в темноте, среди ложбин и кустов и на таком большом пространстве не было никакой надежды найти второй выход. Однако в Пико бурлила кровь, и он не мог усидеть на месте.

Аделия положила Ульфа на траву на краю овражка, сняла и свернула свой плащ, а затем положила его под голову мальчику. Присела рядом и полной грудью вдохнула жизнь. Как может одна ночь длиться так долго? По-прежнему пахло боярышником и можжевельником, как будто не прошло целой вечности с того момента, как она с фонарем выскользнула из лодки и пошла к проклятому холму Вандлбери, над которым горел огонек.

Ароматы травы напомнили, что она сама, наверное, немилосердно воняет: потом, кровью и мочой. Да, со страха она описалась, и стыдиться тут было нечего. В ноздрях возник отвратный запах Ракшаса. «О Боже, понадобятся сто лет и все бани мира, чтобы смыть смрад этого ублюдка со своей кожи и души!»

Ульф внезапно зашевелился и сел на земле, сжимая кулачки и хватая ртом воздух. Диким взглядом мальчик огляделся вокруг. Открывающаяся с горы ширь. Светлеющее небо. Хью. Собаки. Аделия. Он спросил медленным, словно сонным голосом:

— Где я? Что случилось?

— В безопасности, — сказала Аделия. — Мы спасены.

— Его… поймали?

— Обязательно схватят.

Если есть на небе Бог, детоубийца не уйдет от возмездия!

— Он… он… я его нисколько не испугался! — гордо сказал Ульф и затрясся всем телом. — Я боролся с этим рогатым говном… кричал… исцарапал!

— Знаю, — успокаивала его Аделия. — Ты смелый и отважный мальчик. Ты был молодцом. Но эти сволочи коварно усыпили тебя маковым соком. Будь в сознании, ты бы им показал! — Она обняла Ульфа за плечи. Он начал всхлипывать. — Поплачь, милый, — говорила салернка. — Ты уже показал, какой храбрый. Теперь все кончилось и можно поплакать.

Потом они сидели молча. Две несчастные одеревенелые души ждали рассвета.

На востоке, у самого горизонта, робко светлело. Бесконечная ночь обещала закончиться. Из овражка, куда скрылась сестра Вероника, временами доносились ее тихие молитвы.

Хью держал руку на охотничьем ноже за поясом, а ногу — на верхней ступеньке лестницы, чтобы ее вибрация заранее предупредила его, если дьявол захочет удрать из своего логова. При этом Хью успокаивал собак: называл по имени и хвалил за сметку и храбрость.

— Славные ребята! Исправно шли по следу вашего беспородного товарища, — сказал он Аделии. «Ребята», словно угадав, что речь о них, разом задрали головы. — Сэр Роули, обычно такой спокойный, весь извелся. «Куда она пропала? — кричит. — Точно кинулась мальчика в одиночку искать. И пропадет ни за грош!» Правду сказать, честил он вас по матери — не со зла, конечно, а от беспокойства. И так он меня истомил нытьем-скулежем, что я возьми и сообрази: при вас всегда вонючий пес! Мои собаки запросто возьмут его след! Он внизу, верно?

— Да. Страшила погиб.

— Бедняга. Был с хозяйкой до конца. Молодец.

Охотник говорил, но одним ухом прислушивался к тому, что происходит в шахте. Где-то в подземных туннелях затаилось чудовище, убившее его племянницу.

Аделия привстала. Вдалеке, между кустами, мелькал сэр Роули. Сборщик податей медленно двигался по склону, поглядывая по сторонам и тыкая в землю мечом в поисках еще одного выхода из подземелья. У Аделии сердце кровью облилось: дьявол мог таиться в темноте за каждым кустом, за любым пригорком.

Хью, испугав Аделию, вдруг резко выхватил из-за пояса нож. Потом сунул его обратно.

— Ложная тревога, — сказал он. — Сова.

И действительно, пару минут покрикивали какие-то пичужки, всполошенные последней предрассветной атакой пернатого хищника.

На востоке занималась необычная, угрожающе-багровая заря.

— Ишь как небо играет! — заметил Хью. — Про такую зарю пастухи говорят: «Дьявол не с той ноги встал».

Аделия вяло подняла взгляд. Рядом с ней, в таком же оцепенении, полусидел-полулежал на земле Ульф.

«Его, бедняжку, прибило хуже моего, — подумала врачевательница. — Мы побывали там, где нормальным людям не следует. Нюхнули ада прежде смерти… И это навеки оставит след в наших душах. Я, может, и справлюсь с этим, потому как много всякого повидала, а он… каково начинать жизнь с таких впечатлений?!»

Аделия разом перестала жалеть себя и снова закипела энергией. Морщась от боли, она встала с земли и подошла к краю овражка, где на коленях стояла Вероника. Безвинно-прелестная монахиня, словно только что молоком умытая, сложила перед собой руки и истово молилась. Такой же она запомнилась лекарке с первой встречи, у раки Святого Петра. Аделию передернуло от омерзения.

— Там есть второй выход? — спросила она.

Монахиня не шелохнулась. Ее губы по-прежнему шептали «Отче наш».

Аделия шагнула к ней и пнула кулаком в бок: