О чем рассказали мертвые

— Он полагает, что ты подходящий человек для этой работы, — отвечал Гординус. — Я сам не знаю никого, кто справится лучше тебя. Господин Симон будет счастлив.

В действительности оказалось, что Симон Неаполитанский воспринял ее не как Божий дар, а как навязанную сверху досадную обузу — ему ли спорить с сицилийским королем! Хотя Аделия знаменита и уважаема, баба есть баба. Путешествовать в компании женщины-доктора, араба и кормилицы — доброй Маргарет, упокой Господь ее душу! — означало громоздить Пелион затруднений на Оссу взятых им обязательств.

Но долгие годы в университетах, среди тамошней бесцеремонной, горластой и хамоватой публики, научили Аделию прятать женскую природу, не высовываться и попусту в пререкания и конфликты не вступать. Только когда какой-нибудь невежа или невежда ставил под вопрос ее компетентность, она бесстрашно показывала зубы. И профессора, и студенты знали, что Аделии Ортез Агилар палец в рот не клади. На язык остра и способна обложить обидчика не хуже любого студиозуса: подслушанной у школяров бранью она пользовалось умело и лихо.

Правда, Симону не пришлось вправлять мозги: в начале путешествия он был холоден, но подчеркнуто вежлив, зато позже в его отношении к спутнице появилась искренняя теплота. Он с облегчением констатировал, что Аделия «благонравна». Как она давно поняла, благонравной мужчины почитают женщину, которая ниже травы тише воды и не доставляет им никаких хлопот. Образцом для Симона была супруга-еврейка: не видно, не слышно, притом все дела переделаны и все во благо мужа. Черноволосый смуглый спутник Аделии — неверный Мансур тоже оказался добрым малым. Так что к моменту прибытия на французскую землю Симон успел сдружиться и с врачевательницей мертвых, и с ее слугами. Однако во Франции Аделию постигла великая утрата — скончалась Маргарет.

Про то, что она женщина, Аделия вспоминала лишь перед месячными, поэтому можно сказать, что остаток пути Симон путешествовал в веселой мужской компании.

И для Аделии, и для Симона Неаполитанского оставалось загадкой, почему сицилийский король послал их на край света, на далекий, неприветливый и холодный остров, чтобы разобраться со страшным подозрением, павшим на головы евреев. Им было поручено выяснить все обстоятельства происшедших трагедий, найти подлинного убийцу и восстановить доброе имя иудейского народа. Задача благородная, но почему король ею озаботился?

Аделия предчувствовала, что Англия ей не понравится. Так и вышло. В Салерно она была уважаемым преподавателем Медицинской школы с прекрасной репутацией. Кроме желторотых новичков, никто не удивлялся женщине-медику. В Англии на нее смотрели как на ведьму и были не прочь утопить в пруду. А убийства, которые она расследовала, поражали несказанной жестокостью. На своем веку Аделия навидалась убитых, но ей никогда не попадались столь кощунственно обезображенные трупы. Разумеется, это делало Кембридж в глазах доктора еще более мрачным и диким местом. В окрестностях провинциального города разгуливал мясник, который получал удовольствие, убивая и уродуя невинных детей.

Сложность расследования усугублял и тот факт, что она вела его неофициально. В Салерно она знала, к кому обратиться за поддержкой. Кто чинил препятствия Аделии, тому были гарантированы неприятности от сильных мира сего. А здесь на ее стороне был только приор, да и тот страшился признаться в этом публично.

Бесполезно ворочая в голове тяжелые мысли, она наконец заснула.

Одно хорошо — ее не принуждали вставать вместе с другими. То есть ни свет ни заря. Жизнь монахов начиналась с первыми петухами. Брат Светин, отвечающий за монастырских гостей толстый коротышка, пояснил Аделии: «Приор позволил вам пропускать заутрени — чтоб вы не утомлялись с самого утра».

Позавтракала она в кухне. Ветчиной! После долгого странствия в обществе еврея и мусульманина было приятно снова вкусить свинины. Стол ломился. И сыр — у монахов свои овцы. И ароматный хлеб — местная пекарня. Также масло и молоко — коровы обители. А еще всяческие разносолы и кулебяка с угрем.

Пододвигая новые блюда и подливая молока, брат Светин приговаривал:

— Кушай, любезная, кушай. Ты на вид такая хилая! Ну, возвращается душа в тело?

— Возвращается, — смеялась Аделия.

После долгого сна и плотного завтрака ей и впрямь стало лучше: она опять закипела энергией, перестала жалеть себя и возмущаться судьбой-злодейкой, которая забросила ее к непросвещенным дикарям на неприветливый остров у черта на рогах. Беда ли работать в чужом краю! Дети везде нуждаются в опеке и защите. Национальность и вероисповедание не должны играть никакой роли. Мэри, Гарольд и Ульрик хоть и не в Салерно родились, но заслуживают полной отдачи сил, ибо дети, как общее богатство, принадлежат и ей.

Аделия ощутила небывалую решимость довести следствие до победного конца. Мир станет чище, если она избавит его от зверя, убившего Мэри, Гарольда и Ульрика! «А кто обидит одного из малых сих, верующих в Меня, тому было бы лучше, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской».