О чем расскажет ветер

Перед ней развернулась та, десятилетней давности, ночь, когда она пыталась покончить с собой. Тогда ей помогла Юля. Помешала уйти на тот свет, уговорила, объяснила, забрала с собой в город и стала лучшей подругой. И она, Лена, была ей благодарна за это. Десять лет она считала, что все забыла, но нет, это было не так. Она уговорила себя так считать. На самом же деле она ничего не забыла. Ничего. По ночам ей часто снилась Светка, снилось, как она летит из окна. Она по-прежнему винила себя, так и не простила себе это. Но это не главное. Снилось еще кое-что. Или не снилось. И это кое-что вселяло в нее ужас.

Этот ужас жил в ней всегда, просто она затолкала его поглубже, как заталкивают в шкаф вещь, которая напоминает о чем-то плохом. Она жила с этим ужасом и не знала, что он зреет в ней, как нарыв, и готовится вот-вот прорваться. Не знала, не обращала внимания. Пока однажды не встретилась с тем, кто всколыхнул этот ужас в ней и заставил его выйти наружу. С тех пор она словно сошла с ума. С тех пор она стала ненавидеть Юлю. Юльку, лучшую подругу, практически сестру. Юльку, которую она боготворила и всю жизнь благодарила за помощь, за шанс, данный ей. Шанс вести такую жизнь, о которой она даже не мечтала. А теперь она ненавидела ее за то, за что раньше благодарила. За помощь. За спасение. Если бы тогда ей удалось свести счеты с жизнью, ужас бы умер вместе с ней и ничего бы этого не было. Все бы закончилось тогда, десять лет назад.

А теперь Юля догадалась, что у нее проблемы! И как только смогла? Нет, она излишне проницательна! Догадалась и… предложила помощь! Помощь! Помощь от Юльки! Чем она может помочь? Опять затолкать этот ужас вовнутрь ее? Нет, она так больше не хочет. Жить и ждать, что он опять прорвется, опять поглотит ее? Нет, не нужна ей помощь.

Вернее, нет, ей не нужна такая помощь! Юлькина глупая помощь! Что она вообще понимает? Ничего! А вот ОН… ОН поможет ей. ОН обещал. Правда, не сейчас и не просто так, но поможет. Но ничего, она справится, она подождет. Она сделает все, что ОН ей скажет. И тогда ОН поможет ей и ужас закончится. Навсегда… Навсегда… Навсегда…

Лена рывком встала с дивана, дошла до окна и, выглянув наружу, отпрянула: солнечный свет резанул глаза. Затянув шторы как можно плотнее, Лена посмотрела на потолок и убедилась, что ненавистная полоска света исчезла. С облегчением вздохнув, она прошла к магнитофону, включила музыку и упала обратно в подушки.

Глава 3

К дому дяди Володи Юля подъехала позже, чем рассчитывала, — по дороге у нее спустило колесо, и пришлось повозиться. Но, несмотря на позднее для пожилого человека время, дядя Володя не спал, а ждал ее, сидя на веранде.

— Здравствуй, детка! — Владимир Павлович тяжело поднялся навстречу девушке и обнял ее.

— Добрый вечер, — поздоровалась Юля, присаживаясь в плетеное кресло напротив него. — Простите, я опоздала.

— Ничего, ничего, — тут же замахал руками мужчина. — Задержалась, бывает. Я не в обиде. Я очень ждал тебя.

— Что-то случилось? — тихо спросила Юля и тут же поняла, что сморозила глупость. Конечно, случилось, иначе дядя Володя не стал бы ей звонить и тем более просить приехать.

— Может быть, чаю? Кофе? — словно оттягивая неприятный разговор, предложил Владимир Павлович.

— Если можно, то лучше воды, очень пить хочется, в машине жара.

— Хорошо, сейчас, — дядя Володя взял трость и, тяжело опираясь на нее, поднялся на ноги.

— Вы что же, сами пойдете? — тут же вскочила Юля. — Боже, не стоит! Где Алиса?

— Алиса… Алиса — сиделка, а не прислуга. Я еще сам в состоянии принести тебе воды!

— Дядя Володя, успокойтесь, ничего не нужно, — твердо отказалась Юля, ей все же удалось усадить старика в кресло. — А насчет Алисы вы не правы. В обязанности сиделки входит подавать вам еду и напитки. Гена ей хорошо платит.

— Платит, платит, все-то вы деньгами меряете! — проворчал Владимир Павлович. — А вы когда-нибудь подумали, хорошо ли девочке сидеть со мной сутками, возиться, готовить, стирать?

— Стирает не она, а стиральная машина, — отрезала Юля. — А Алиса сама выбрала для себя такую работу. Я не говорю, что ей легко, но, повторюсь, это ее выбор.

— А это мой выбор, не дергать ее по каждому поводу, — насупился дядя Володя.

— Хорошо, я поняла, — кивнула Юля. — Это ваше дело, я не имею права вам указывать. Лучше расскажите, что у вас стряслось?

— Стряслось… — повторил за ней старик и пожевал губами. — Стряслось — это не то слово. Я уж долго думал, кому бы все рассказать… Генка вечно занят, у него работа, ему не до моих переживаний. Про Юрку и говорить нечего, он кроме бутылки ничего не видит. Послал же Бог сына! — тяжело вздохнул Владимир Павлович. — Алиску пугать не хочу, а то еще, чего доброго, сбежит от меня. А чужому человеку такого не расскажешь. Только ты остаешься.

— Я вас внимательно слушаю.

— Ко мне по ночам Светка приходит, — воровато оглянувшись вокруг, словно опасаясь, что их подслушают, шепотом сообщил старик.

— Что? — вздрогнула Юля. — Кто к вам приходит?

— Глухой-то не прикидывайся! Светка ко мне приходит, дочка.