О чем сказал Екклесиаст…

было это здесь уже давно -

еще до нас.

Просто не могут люди помнить то,

что прежде них происходило.

И то, что нынче происходит,

в далеком будущем

не будут помнить люди.

А после и другие,

то, что делалось до них

не смогут, и не будут вспоминать.

Порядок сей не люди учредили.

А кто?

Попробуйте-ка сами угадать.

И не спешите это вслух произнести,

внутри немного подержите!

Сейчас Учитель я,

а были времена, когда царем Израиля

в Иерусалиме был.

В те прошлые года,

на Мудрость, опираясь,

решил я испытать, исследовать,

все то, что люди делают по жизни.

Теперь я знаю: Бог дает нам Мудрость.

Однако упражняться в Ней -

тяжелая работа.

Ведь глядя на творимое под Солнцем,

через Нее

столкнешься с тем, что будешь видеть,

как жизнь людей – пустая трата времени,

напоминает ловлю ветра,

просто суету.

Уж коли криво что,

ты выпрямить его не сможешь,

и если что утрачено,

сказать не можешь: «Здесь оно»!

Да! Стал я очень мудрым,

и в этом превзошел царей,

здесь до меня

Иерусалимом правивших.

И стало мне известно,

что такое знания и мудрость,

ведь жизнь свою,

свой разум посвятил

познанию мудрости и глупости,

познанию безрассудства.

А понял что?

Пытаться слишком мудрым стать,

всё то же,

что пытаться поймать ветер.

С излишней мудростью

потерянность приходит.

Кто слишком увеличивает знанье,

тот выращивает скорбь.

И вот тогда, чтобы развеяться

от этих мрачных мыслей, решил:

«Попробую развеселиться

и насладиться попытаюсь,

чем смогу».

Увидел, это бесполезно так же.

Смеяться глупо без конца,

и развлеченье ничего не производит.

Я понял, этим я себе не помогу.

Попробовал вином помочь

взбодриться телу.

Однако выяснил, что это

тоже не поможет делу.

Да! Глупость эту испытал.

Мой разум и за этим наблюдал.

И делал все

лишь для того, чтоб самому понять

про все полезное,

что люди могут делать на Земле,

пока они живут.

И дел великих в те года,

жизнь, пробуя на вкус,

я для себя не мало сотворил:

Дома построил,

виноградники разбил и парки,

с фруктовыми деревьями сады.

И водоемы сделал,

чтоб поливать мои растущие деревья.

Рабов купил,

мужчин и женщин,

и даже были у меня рабы,

что в моём доме рождены.

Купил стада коров, овец отары,

и было больше у меня всего,

чем прежде у кого

в Иерусалиме до меня.

Я золота собрал и серебра,

забрал богатство у царей всех областей.

И были у меня певцы, певицы,

ну, просто все, что я желаю,

жен многочисленных включая.

Я очень знаменитым стал и более великим,

чем все, кто жил в Иерусалиме до меня.

И мудрость рядом,

чтобы мне помочь,

была со мной.

И все, что только видели глаза мои,

мог пожелать,

и получал.

Мой разум был доволен

тем, что делал я,

и счастье это

было наградою

за весь мой тяжкий труд.

Но время некое спустя,

взглянул на все, что сделал я,

на всю тяжелую работу,

проделанную мной,

и вдруг почувствовал, и понял,

что много из того,

что я творил есть суета сует,

есть времени растрата

– попытка ветер изловить.

Нет пользы никакой ото всего,

что так мы делаем по жизни.

Да! Средь людей такого человека нет,

кто может делать более,

чем царь.

А знаете, что будет делать тот,

кто следом трон его займет?

Все то же, что и прежний царь.

Он будет царствовать.

Я вдруг увидел!

Даже то, что делают цари,

как и у всех,

по большей части суета –

растрата времени.

Но все же этот вывод не остановил меня,

я размышлять пустился дальше:

о мудрости, о глупости, безумстве.

Я видел:

мудрость лучше глупости -

как свет, что лучше темноты,

и как глазами,

пользуется Мудростью мудрец,

чтоб видеть, а куда же он идет?

А глупый, словно в темноте идущий.

Но обнаружил вдруг, что глупый и мудрец

имеют в жизни одинаковый конец.

Смерть поджидает их обоих.

И про себя подумал я:

«Что будет с глупым,

будет и со мной,

зачем же я стремился к мудрости такой»?

И я сказал себе:

«Таким быть мудрым

тоже бесполезно».

Умрут и мудрый, и глупец,

не будут люди помнить вечно

ни мудрого, ни глупого.

Забудут люди всё, что оба сделали они.

О Боже, как бессмысленно!

Все это заставило меня

возненавидеть свою жизнь,

и опечалиться при мысли,

что в ней все бесполезно,