О чём умолчал Мессия… Автобиографическая повесть

После пятой, я уже полз, виляя тощими бёдрами, в направлении баков, которые уже давно в моем воображении превратились в фашистские дзоты, а сам я ассоциировался с Александром Матросовом. Когда до баков с водой оставалось метра полтора-два, я вскидывал своё тощее тело и бросал его на «амбразуру», опорожняя наполовину расплескавшиеся по пути ведра.

Наконец, завершив последнюю ходку, я, уставший, но довольный, вышел на свежий воздух, где предстал перед внушительной толпой изумлённых селян, окруживших со всех сторон и взирающих на меня с раскрытыми ртами, среди которых заметил свою семью, с трудом, признавшую во мне родного папочку. Толпа безмолвствовала.

Внезапно, в моем мозгу, как откровение, вспыхнула простая мысль:

«А что, собственно говоря, мне мешало тому, чтобы натаскать сначала воды и уже, затем разжечь топку?».

Последние из могикан

Худ. Н. Т. В. / «Летописец», 2010 г.

Так говорит Андрюша…

В один из первых своих приездов в Питер, перебросившись дежурными фразами, Андрей решительно пододвинул стул ко мне поближе и, глядя мне прямо в глаза, спросил:

– Ну, колись: чем сейчас занимаешься?

– В данный момент, внимательно слушаю тебя.

– Ща ка-ак дам больно… топором по голове! – имитируя Карабаса-Барабаса, обиделся товарищ. – Чем конкретно ты занят?

Пришлось сознаться, что серьёзно увлёчен шахматами.

Андрей широко раскрыл глаза, мысленно жалея меня. Стать чемпионом мира мне явно не светило, а потому всё остальное – пустая трата времени и чушь собачья. Тем не менее, узнав, что за два месяца я успел «автоматом» пройти от начинающего до перворазрядника, решил не гасить моего творческого и спортивного энтузиазма.

– Смотри: у тебя в запасе всего пять лет – приободрит меня товарищ. – Понял? Пять!

И крепко пожмёт мне руку.

Пройдёт пару лет.

Я уже давно заброшу шахматы и устроюсь работать поваром: надо же, хоть как-то кормить семью, а я с детства испытывал трепет к тому священнодействию, что принято называть кулинарией.

Очередной Андрюшин приезд как раз придётся на пик моего кулинарного творчества.

– Прекрасно! – похвалит он меня вновь, терпеливо выслушав мои бредни о том, как я со временем открою свою школу, где стану пропагандировать среднеазиатскую кухню. – Только учти, лимит времени очень ограничен: всего лишь три года тебе даётся, чтобы реализовать себя и стать личностью!

Я понимающе склоню голову…

Пройдут годы… Мне уже перевалит за пятьдесят…

Сидим на кухне и обсуждаем моё литературное творчество.

– Поверь мне: без всяких преувеличений – ты уже вполне состоявшийся писатель – с азартом убеждает меня Андрюша, внимательно следя за моей реакцией и пытаясь заставить меня поверить его авторитетному мнению. – Конечно, не стану врать: кое-где встречаются незаметные на первый взгляд огрехи… необходимо поработать над стилем и орфографией… убрать лишнее… подчистить, но это, право же, такие мелочи, что и говорить об этом не стоит. Главное, что ты уже состоялся!