О чём молчали города. Мистические истории

– Это ты на дудочке играл? – напористо спросила Поля, всем видом показывая, что не боится. Вот ещё, каких-то цыганят бояться.

– Это не дудочка, – оскорбился цыганёнок или кто он там был. – Флейта.

– Ты что здесь делаешь?

Он пожал плечами как будто даже удивлённо.

– Я… – начал он было и улыбнулся грустно: передумал отвечать. – Так ты мою музыку слышала? – Перевёл разговор на другое.

– Ага, красивая.

– Я потому и заговорил с тобой. Обычно только старики слышат. Когда приходит время…

– Время? – нахмурилась Поля, не понимая.

Черноглазый словно не слышал.

– А другие только свист в соснах. Но не ты.

Он смотрел на неё, наклонив голову, будто не верил в то, что это действительно происходит.

– Твоё время ещё не пришло, я это всегда вижу. Но ты слышала мою музыку…

Поля отмахнулась, как от ничего не значащей ерунды.

– Да я всегда и везде музыку различаю. Прямо наваждение. Особенно ветер хорошо поёт, даже сейчас. Слышишь?

– Слышу… – подтвердил собеседник, он выглядел смущённым. – Вот только ты так говоришь, словно дар этот тебе вовсе и не нужен.

Поля дёрнула плечом.

– Он и не нужен ведь. Так, баловство…

Черноглазый какое-то время молчал задумавшись. Хмурил тонкие брови.

– Дай хоть сыграю тебе, – сказал он вдруг. – Хочешь?

– Хочу, ага.

Поля всё собиралась спросить, куда он идёт, и предложить проводить её до выхода из леса, а может быть, даже до домов, но не решилась. А ещё Поля думала сказать, что времени у неё немного: надо бежать в деревню за отцом, но музыкант уже начал играть и перебивать не хотелось.

Он чудесно играл, этот загадочный незнакомый парнишка. Так что душа рвалась куда-то ввысь. Потом, позже, Поля слышала слово «воспарила» – и это было именно то самое чувство. Её душа воспарила, никак не меньше. Даже голова закружилась. Но страшно не было ни капли: было волшебно.

Вот только надо бежать скорее, столько дел.

– Пока, – прошептала она одними губами, не прерывая его, и помчалась вперед, сопровождаемая мелодией.

Мучительно хотелось обернуться и хоть ещё один раз увидеть его тонкую фигуру под сенью деревьев. Но с какой бы стати ей оборачиваться? Ещё подумает невесть что.

Дома её Алёшка ждет. Свадьба не за горами. Мама, тайком от дочери, уже начала собирать в сундучок её приданое.

Полина Петровна едва помнила, что случилось потом. Припоминала смутно, что всё благополучно завершилось, и Маня через несколько дней была здорова, и Алёшка скоро сватов заслал. И жизнь завертелась быстро-быстро, так что уже и дни невозможно было отличить один от другого.

Одно только Полине Петровне было непонятно: куда же делась музыка? В какой момент мир вдруг замолчал? Задумалась и ахнула: это ведь всё он, цыган проклятый, забрал её дар. Выманил флейтой. Всю душу вытянуть не смог, так хоть часть её оторвал. И как она тогда не спохватилась? Как могла не понять?

И Полина Петровна вдруг тихо и безнадёжно разрыдалась, прижимая руки к груди. «Верните мне, верните…» – крутилось в голове. И сама не до конца понимала, о чём просит и кого.

Пожилая вахтёрша не думала, что кто-то может увидеть её в этот момент: коридоры были пусты, а девушки стояли далеко и смотрели в другую сторону.

– Не плачь, – сказал тихий голос, и Полина Петровна подняла голову.

Он совсем не изменился за все эти годы, только теперь казался ей совсем юным. Волосы всё так же черны, а в руке флейта. Они смотрели друг на друга и молчали. Первым заговорил флейтист.

– Ты снова меня видишь, – сказал он.

– Глаза твои бесстыжие! – воскликнула Полина Петровна. Она почему-то совсем не удивилась его появлению, словно так и должно было быть. – Явился, не запылился. Ворюга!

Брови незваного гостя взлетели вверх.

– Я?

– А кто же! Не знаю, кто ты, но дар мой ты у меня украл. Тогда, на поляне. Или не помнишь? Я вот всё вспомнила!

Он не оправдывался, молчал, разглядывал её.

По коридору прошла Рита, едва не врезалась во флейтиста и только в последнюю минуту свернула к стене, словно что-то почувствовала. Она его явно не замечала и, кажется, пришла посмотреть на Полину Петровну, которая, обычно такая доброжелательная, ругалась сейчас на кого-то. Рита заглянула в пустую аудиторию, словно та и была целью, и вернулась к подругам.

Полина Петровна проводила её взглядом. Рита не видела флейтиста, вот так-так…

– Я тебе мелодию одну задолжал, – тихо сказал он, перебивая её мысли. – Ты недослушала в прошлый раз.

Она вдруг испугалась.

– Сегодня? Сейчас?

И почему так потяжелело в груди, словно камень положили?

– Не отказывайся. Это мой подарок. Я не всем его готов предложить.

И почему голос его как шелест травы, как шорох листьев в темноте?

– А я ведь знаю… Знаю, чего ты хочешь. Ещё тогда, когда я девушкой была, ты стариков на тот свет спроваживал. И по мою душу пришел, значит… Не достал в прошлый раз.

Полина Петровна знала, что сейчас произойдёт. Он приложит флейту к губам, и мелодия заставит душу задрожать от восторга. Она поднимется так высоко, что старое немощное тело не удержит её больше.

Хотя, если уж выбирать, разве не это лучший способ закончить свою земную жизнь? Действительно подарок…