О чём плачут на Руси

Что гибель ей несчастной

Напророчит.

А ты главу смущённо опустил.

IX

И разве станешь отрицать,

Что знал недуг, мудрейший?

Иль будем вместе вспоминать

Её путь тяжелейший?

Ты видел милую жену

В беседе со стенами

И слышал лишь её одну.

А хоры с голосами

Принадлежали ей в бреду.

Смешалась явь со снами

И породила череду

Тревог и бед кругами.

И вот проклятый чёрный день

Под сатаны крылами.

Она пришла под ту сирень

За вашими церквами.

И топит дитятко в реке

От вражьих рук спасая.

А друг стоит всё вдалеке

И смотрит. Не мешает.

Но, был ли он? И я скажу,

Пока в слезах скорбящий.

Он пустота и наряду

С тобой лишь зло сулящий.

X

Для них и я в веках бреду,

Для них. И талый вдох

Несёт к багровому стыду,

Заставший их врасплох.

На сейбу из окна смотрю:

Старается. Растёт.

Я дух земли. Жертв не корю.

Иш Таб народ зовёт.

Её я тоже не кляну,

Хоть страшен крест и грех.

Новорождённую жену

И мать казнят из тех,

Кто знает нравственность и жизнь,

Кто ведает уклад,

Чьи идеалы улеглись

В статичный, скучный такт.

Виднее им её судьба.

Мудрейший, поднимись,

Ими услышится мольба,

Спадёт вина. Гордись.

Отдай мне душу. Обернись.

Тебе она к чему

Её душа? Освободись

И тело брось в тюрьму.

Но, кажется, что долгим был

Наш томный разговор,

Уж на луну и пёс завыл.

Ночь. Поздно жать затвор.

Уже качается петля,

Уже исполнен долг,

Но будет глупая молва

Везде искать подлог…

Лабрис

I

Шестая осень шелестя листом

Шептала нам о тихом счастье,

Перебирая бисер на запястье,

Подаренный тобой тайком.

Мне не мечталось с рыжей пеленой,

Всё в ней сливалось, гибло без остатка,

Наш мир лишь становился шатким,

Но у людей ведь это не впервой?

Осень шестая. Она ведь не твоя.

Чужая. Этим и злосчастна,

Ну, почему твоя любовь опасна?

Она, как проклятая колея

Снесла всю жизнь мою, плюя

На дряхлые, скрипящие устои,

Но сердце беззащитное, смешное

Кровоточит, коснувшись острия.

И сколько же играть мне эти роли,

Где я верна бесчувственной толпе?

Повесят на позорном на столбе,

Лишь оттого, что ты самодоволен.

Да, больно. И прощения прошу

За унижение, предательство и волю,

Которые себе не зря позволю,

С которыми немного подышу…

II

Щелчок. Так загорается искра,

Она не вспыхнула слегка,

Я долго мучала простой моторчик,

Который был неряшливо узорчат,

Но, не помог мне прикурить,

Нет, невозможно больше позабыть

Её глаза, возникшие напротив

И вредным жестом всё вокруг облагородив,

Она сумела голову вскружить!

И как мне дальше жить?!

Когда намёк отчётлив,

Как поворот заносчив

На жизненном пути,

С него мне не сойти,

Но разве же нужна дорога

Иная и без эпилога?

Как не поверить мне ему

После того, как с ней иду

Рука в руке и год от года-

Такая у меня свобода

И я другую не хочу!

Мечтаю. Громко хохочу,

Ведь я люблю! Я так люблю!

От всей души благословлю –

Мне не нужна чужая злоба,

Мы от неё устали обе,

В толпе лишь молча растворюсь.

Я за любовь не извинюсь.

Она не ведает подлога.

Она даётся нам от Бога.

III

Есть продолженье у меня,

Я им жива.

Её глаза,

Из них наивная слеза,

Когда нарушена игра.

Когда все правила учла,

Но на другое поле

Вновь фортуна перешла,

Да, милая, обида обняла.

И кто бы знал,

Что так предельно ясно

Мне резонирует недоуменье

Страстно,

Как и тебе в забытой, крошечной игре,

Вот только я, словно в огне

И из него гляжу испуганно и томно,

Молю отца. Довольно.

Прошу. Опомнись.

Ведь ссора наша

Больше, чем никчёмна.

Ну, хочешь, я весь мир переберу,

Сотру.

Историю всю вновь перепишу.

Умру.

А, хочешь, я во сне молча уйду?

Какой мне смысл

Быть. И жить забытой

Без маленьких, клубничным мылом мытых,

Нежнейших и святейших рук.

Мой друг,

Какой бы ни был мой недуг,

Ты не услышишь от меня отказа,

Ты хуже, чем любая метастаза,

Если так хочешь всю любовь убить,

Если дитя и мать топить

В страданиях и муках

Каждодневно…

А может похороним ревность,

Которая сжирает так напевно

Всё твоё сердце.

Разум глохнет вслух.

Прогоним этих чёртовых старух,

Что вьются, будто вороны над телом,

Тяну к тебе я руки, пусть несмело,

Ведь сгорело.

Наше счастье догорело,

Очаг давно уже потух,

Остался едким воздух,

Ну и пусть,

Что на свободу рвусь,

Я не смирюсь,

Если по разным побредём перронам,

Если примкнём к чёрным воронам,

Поклонимся чужим иконам.

Я не за это бьюсь.

С тяжёлым сердцем расстаюсь,

Если врагами,

Если на года…

IV

Полотно в раз рукой прикрыв,

Ты считаешь на этом всё.

Счёт закрыт. И на нём гриф.

Переписывай лист, Руссо.

Всё равно это был миф.

Всё равно, что судьбу грызём.

Это каторга. Не жизнь.

Сгинем, коли не пропадём.

Посмотри, раз нетерпелив.

Издали. По проспекту втроём.

И сполна яда вкусив,

Мимо счастья без слов пройдёшь.

V

Люто. Не щадишь.

Не шутка

Холодная твоя улыбка.

К чему она?

К чему молчишь?

Ты весь дрожишь,

Как никогда.

Так никогда

Ты не держался.

Сорвался.

С тех цепей сорвался,

Которые так гнут.

Согласие, как кнут,

Его ты не приемлешь.

Им внемлешь,

Словно дремлешь

И неужели тоже сплю?

Не верю,

Даже не хочу

Лишать тебя

Святого чувства,

Допустим,

Я прошу.

Допустим.

Эту мысль подпустим:

Ты оскорблён,

Нет, не распутством,

Не безумством

Окружён

Любовью,

Как стрелою поражён

И потрясён,

Что не нашла тебе замены,

Иной любовью полны вены.

И будто бы под вой сирены

Признаюсь

И в головокружении клянусь,

Лишь по любви

С тобою расстаюсь,

Я без неё сквозь воздух не пробьюсь,

Под первыми лучами растворюсь,