О чём умолчали книги

Была у Льва Николаевича Толстого одна вещица — личная печать ^{{Ныне она находится в московском музее Л. Н. Толстого, куда не так давно передал ее внук писателя С. С. Толстой.}}. Лев Николаевич хранил ее в особом чехле и собственноручно запечатывал ею письма. На конвертах оставался оттиск — фамильный герб Толстых, на котором выделялись семь башен с полумесяцами. Почему на гербовой печати Толстого изображены башни? И именно семь — не больше, не меньше? История этой печати и изображенного на ней рисунка уводит нас к временам Петра Первого в старую Москву, а отсюда еще дальше, на окраину турецкого города Стамбула…

Петр Андреевич Толстой, потомок «мужа честна», сын окольничьего и воеводы Черниговского, был одним из зачинщиков стрелецкого мятежа. Было ему тогда под сорок, и при дворе он числился стольником. Предугадав падение Софьи, он успел переметнуться на сторону молодого царя. Жизнь сохранить ему удалось, расположение и доверие Петра утратил на много лет.

С тех пор все усилия его последующей жизни были направлены лишь на то, чтобы завоевать доверие, замолить перед царем «великий грех».

Но ни успешная служба в Устюге, куда его назначили воеводой, ни заслуги во время Азовского похода не поколебали недоверчивости царя Петра. Толстой был терпелив, он умел выжидать, надеялся, что случай доказать свою преданность представится.

И когда Петр кликнул клич — стал набирать молодых дворян в заграничное учение, пятидесятилетний, женатый и многодетный Петр Андреевич Толстой сам вызвался ехать «в Европейские христианские государства для науки воинских дел».

Два года провел Толстой на чужбине, изучал математику, фортификацию, кораблестроение и прочие науки. Побывал в Италии, посетил Венецию и остров Мальту. Постиг премудрость итальянского языка. Аккуратно и тщательно вел дневник своих двухлетних странствий, который потом будет издан под названием: «Путешествие стольника Петра Андреевича Толстого».

Не успел Толстой вернуться в Москву, как ему вышло важное и трудное назначение быть послом «при дворе султановом». Событие по тому времени неслыханное. «Мой приезд, — писал Толстой, — учинил туркам великое сумнение; рассуждают так: никогда от веку не бывало, чтоб московскому послу у Порты жить».

При назначении Толстого послом «на Туретчину» сыграл роль не только его прирожденный талант дипломата, но и знание итальянского языка — в то время официального дипломатического языка Османской империи. Здесь‑то и произошли те события, которые имеют непосредственное отношение к истории печати.

В начале 1702 года первый постоянный русский посол в Турции Петр Андреевич Толстой прибыл в Адринополь — местопребывание султана. Тут и определили ему жить. «В Константинополь не отпускают за подозрением», — сообщает Толстой в своих первых донесениях на родину.

Задача посла была далеко не из легких: султан поддерживал врагов России. Отношения между двумя странами были мало сказать натянутыми. При открыто враждебной обстановке посол России должен был суметь повлиять через султана на крымских татар, унять их набеги на русские земли и добиться того, чтобы Турция не вмешивалась в польские дела.

Главное — во что бы то ни стало, любыми средствами удержать Турцию от выступления против России, дабы не отвлекать ее от дел на западных границах. То лестью и подкупом, то угрозами и устрашением добивается посол своих целей.

Но вскоре он взмолился, просит сменить его на столь тягостном посту. Петр Первый, сумевший уже оценить старания опального стольника, отказывается удовлетворить его просьбу. Большая «нужда вам там побыть», — пишет царь своему послу. И заверяет, что не забудет его трудов.

В награду за труды Толстой получает от Петра Первого «персону царскую диамантами обложенную» — портрет царя, украшенный алмазами.

Все труднее становится положение посла. Король Карл XII, разбитый под Полтавой, укрылся во владениях султана. Посол, следуя инструкциям, настаивает на изгнании незадачливого шведского монарха, помышлявшего «сочинить с турками любовь», а также требует выдачи изменника гетмана Мазепы.

Вместо удовлетворения этих требований султан избирает иной путь. В конце ноября 1710 года в торжественном заседании дивана решена война с Россией.

И тотчас же чрезвычайный и полномочный посол России подвергается неслыханному оскорблению и насилию: его заключают в стамбульскую тюрьму Едикюле.

Некогда, во времена процветания Византии, на месте Едикюле находилась крепость Циклобион, имевшая тогда пять башен и именовавшаяся поэтому еще Пентапиргоном. Здесь же были и знаменитые «Золотые ворота», те самые «врата Царьграда», к которым пригвоздил свой щит русский князь Олег.