О чудесном (сборник)

Но Таня взвизгнула через минуту опять, да так утробно, что всем ее жалко стало, даже малышке Кате. Но не успели они опомниться, как она возьми и еще раз взвизгни, да как-то совсем дико, разорванно, словно не в своей квартире она, в Москве, а в каком-нибудь зоосаде, да и то на другой планете. И тут же Саша по коридору мимо нее прошел и разом в свою комнату, это все видели — дверь в кухню открыта была. Степенно так прошел, но гиганту Савельичу показалось, что у него, у Саши Курьева, уши необычно шевелятся. Прошел в свою комнату и заперся.

Пока в кухне все столбенели, Таня Сумеречная сама ворвалась туда.

— Что случилось?! — проревел гигант Савельич.

— Что случилось! Что случилось?! — закричала зареванная Таня. — А то случилось, что Саша Курьев на моих глазах, пока разговаривал по телефону, в бычка превратился…

— А ты глазам не верь, Таня, — строго вмешалась старушка Бычкова.

— Ты глаза-то протри, Сумеречная, — поддержал ее гигант Савельич. — Я уже три дня водку лакаю, и то ничего, все вижу как есть… А ты с чего бы?

— Хулиган! — взвилась Таня. — Я непьющая и все ясно видела! Сначала в быка, потом сомлел и в орангутана превратился, все же по форме к нам, людям, поближе, а когда трубку повесил, то стал тихим недоедающим существом… А когда мимо меня шел — опять в Сашку превратился, в Курьева…

— Хватит, хватит! Проспись, стерва! — заорала вдруг старушка Бычкова. — Что ты последний ум отнимаешь!.. Заговорщица какая нашлась, — добавила она более миролюбиво.

Гигант Савельич угрожающе привстал.

Танька тут же смылась в свою комнату. Савельич развел руками и извинился перед старушкой Бычковой…

Из комнаты вышла Любочка Розова. От добродушия лицо ее стало совсем нездешним и по-русски красивым.

— Чего натворили, балагуры? — осведомилась она.

— Мы што, мы ничево, — прошамкала старушка Бычкова.

— Это Таня шалит, — высказалась с полу девочка Катя.

Ее одобрили.

В это время дверь в комнату Саши — а была она как раз напротив кухни — распахнулась, и на всех глянуло кривоногое существо с козлиным взглядом и в каких-то лесных, корневых лохмотьях.

— Саша пришел! — закричала ни с того ни с сего девочка Катя, словно привычная.

Остальные были почти в обмороке. Рука гиганта Савельича тянулась, однако, к бутыли с водкой, но тело его было само по себе…

— Неужто правда?! — ахнула старушка Бычкова.

— Правда, все правда, мать! — прорычал Саша, хлопнул дверью и скрылся у себя.

— Психиатра зови! — истошно гаркнул Савельич.

Люба онемела.

Высунулась из-за двери голова Тани Сумеречной, и раздались злобные звуки:

— Я же вам говорила! А вы не верили!

В коридор выскочила Варвара.

— А я вообще ни во что не верю! Хватит уже, хватит! Твари сноподобные! С ума меня все равно не сведете! — орала она. — Никому и ни во что я не верю!

Жила она в комнате рядом с кухней — и, видимо, все слышала, но, правда, ничего не видела.

Гигант Савельич вскочил и стал бить кулаком в стену.

— Умру, умру! — кричал он истошно.

Старушка Бычкова надела на голову кастрюлю и разрыдалась.

Люба, очнувшись от легкого обморока, утешала ее:

— Все бывает, старенькая, все бывает. Может, нам почудилось, может, шутку сыграли. Жизнь-то — она огромная, — Люба развела белыми руками, — в ней чудес-то полным-полно, мы ведь только малость пустяшную от Всего видим. Вот и прорвалось.

Старушка Бычкова чуть-чуть пришла в себя, сняла кастрюлю с головы и облизнула пересохшие от страха губы.

— Хоть бы хорошее что-то прорвалось к нам сюда, Люба, — заскулила она тоненьким от пережитого голоском. — А то всегда одна нечисть прет. А ведь Сашка-то был такой умный, благовоспитанный, тихий… А вон оно как обернулось!.. Милицию позвать, что ли?

— Какая тут милиция, дура! — заорал Савельич весь красный и опять стал бить кулаком в стену.

— Лермонтова-то мне не попорть! — вдруг вырвалось у старушки Бычковой.

— Наш Лермонтов уже давно на том свете и за нас Богу молится, чтоб всех нас спасти, — выговорила Любочка.

Варвара выпучила глаза.

— Неужто уж орангутаном глядел?!. Не верю, не верю! — завыла она.

Гигант Савельич вдруг смяк.

— Поглядеть надо на него, — решил он. — Давайте постучим ему в дверь. Выходи, мол, Саша, и не пугай нас, Христа ради.

— Ты что, ополоумел?! — набросилась на него старушка Бычкова. — Жизни нас лишить хочешь?

— Конечно, зачем это? — поддержала ее Любочка. — Сидит он себе сейчас тихо взаперти и пущай сидит.

— Хорошо хоть твоего Пети-интеллихента нигде нет, — сказала ей Бычкова. — А то бы он сразу с ума сошел. А мы, Любка, люди ко всему крепкие.

— Вот я и говорю, постучать надо! — заорал гигант Савельич. — Сколько можно терпеть непонятное! А то я опять в стену бить буду — все тут у вас разнесу! До последнего телевизора!

Таня Сумеречная опять высунулась из своей пещеры-комнатушки.

— Я запруся, — сказала она, — и буду глядеть на такой кошмар только в щелку!

— Я Сашке, как он придет в себя, голову оторву за такое хулиганство! — заорал снова Савельич.

Но все же пора было что-то решать.

— Не век колдовать и загадывать, — вздохнула на табуретке Бычкова.

Милицию решили не вызывать. ФСБ тоже не беспокоить.