О чувстве юмора и остроумии

Роль мимического компонента в смехе, в частности растягивание губ в стороны, состоит в увеличении резонирующей полости рта, и это обеспечивает достаточную силу звукового сигнала. Существует целый ряд градаций смеха — от чуть заметной улыбки до гомерического хохота. Улыбка — это первая ступень смеха. Дарвин объясняет её так: чтобы издать звук удовольствия, необходимо растянуть углы рта. Но если удовольствие недостаточно сильное, то осуществляется только первая часть реакции — растягивание углов рта, а до звуков дело не доходит. Так улыбка превращается в самостоятельное выражение удовольствия — у всех народов во всём мире. Но это не единственный способ мимического выражения радости. У некоторых первобытных народов, отмечает Дарвин, удовольствие выражается также движениями, имитирующими акт еды, или даже отрыжкой, символизирующей насыщение. (Небезынтересно отметить, что выдающийся анатом Ч. Белл считал мимику непременным выражением функции, поэтому он и смех выводил из удовлетворенного чувства голода.)

Смех — это врождённая реакция, свойственная не только человеку, но и высшим животным — обезьяне, например. Новорожденный младенец очень рано начинает улыбаться. Его улыбка и смех — показатели чисто физического комфорта, удовлетворения его первичных стремлений и потребностей, прежде всего голода. Улыбка и смех — это естественная реакция на удовлетворения стремления. У очень молодых людей смех служит выражением здоровья, избытка и брожения жизненных сил. Смех без причины, вопреки пословице, — это самый завидный смех[18].

Ещё Плиний отметил, что улыбка появляется у младенцев в первые недели жизни. Смех у младенца могут вызвать ярко окрашенные предметы, пища, звуки музыки, лицо матери, подбрасывание в воздухе кем-либо из родителей и близких, новая, но не пугающая ситуация, щекотка, осторожное поглаживание[19].

К концу третьего месяца у младенцев появляется улыбка не только на безусловные раздражители, но и на сигнализирующие их условные. Таким образом, первоначальное биологическое значение улыбки и смеха — чисто информационное: сообщить родителям, что их отпрыск сыт и доволен.

По мере роста, развития и формирования общественных связей человека смех приобретает социальную роль, становится одним из средств социального общения. С возрастом наряду с первичными врождёнными стремлениями у человека формируются вторичные стремления и их конкретные проявления — желания. Удовлетворение их также вызывает положительные чувства и внешне проявляется улыбкой и смехом.

Существует безусловно-рефлекторная реакция смеха, с которой в жизненном опыте связываются непосредственные и словесные раздражители, отвечающие некоторым формальным признакам. Но формальных признаков все-таки недостаточно, к ним присоединяются другие, например признак актуальности.

Таким образом, реакция смеха может включиться с разных этажей: её может вызвать ощущение физического комфорта, в то же время она может включаться «сверху», например, внезапная и столь же быстро устранённая опасность вызывает, как правило, смех (его не совсем точно называют «нервным смехом»). И, наконец, самый высший этаж, с которого может быть включён смех, — это вторая сигнальная система, особые «извивы» мысли.

Будучи физиологическим выражением удовольствия, акт смеха и сам по себе приятен, вызывает эйфорию, чувство благополучия и комфорта: «Из всех телесных движений, потрясающих тело и душу вместе, смех есть самое здоровое: он благоприятствует пищеварению, кровообращению, испарению и ободряет жизненную силу во всех органах», — пишет в «Макробиотике» Х. Гуфеланд — лейб-медик прусского короля Фридриха.

А вот мнение выдающегося английского врача XVII века Сиденгема: «Прибытие паяца в город значит для здоровья жителей гораздо больше, чем десятки мулов, нагруженных лекарствами».

Поскольку смех приятен, то появилась тенденция смешить только ради того, чтоб было смешно. И при этом острословие, лишённое социальных функций, вырождается в пустословие.

Нет сомнения, что умственные процессы, совершающиеся в голове человека, сами по себе могут превращаться в источник радости и удовольствия. Возможно, при этом осуществляется раздражение тех же самых центров приятного, которые возбуждаются, скажем, при утолении голода, но только здесь раздражение не прямое, а опосредованное длинной цепью условных рефлексов.

Вызывая положительное, приятное чувство, эти умственные процессы, естественно, вызывают и все его атрибуты и внешние проявления — улыбку и смех. Но в данном случае внешние проявления, как правило, бывают выражены слабее, чем при удовлетворении органических потребностей человека.

Однако для некоторых форм умственной деятельности улыбка и смех служат самым обычным, самым естественным внешним выражением. К этим формам психической деятельности мы относим чувство юмора и остроумия. Но поскольку эти свойства психики требуют более детального описания и разбора, то им посвящается весь следующий раздел книги.