О да, профессор!

Я так начну писать эротические триллеры про ревнивого недолюбовника. Вряд ли Бруштейн издаст подобное. Скорее пинка оформит под зад и неустойку выше Останкинской башни.

Я крутил руль, думая по дороге о споре и том, что случилось сегодня в кабинете. Это же не считается? Я не спал с ней. Формально пари не профукал, все нормально. Нормально же?

Однозначного ответа на этот вопрос я не нашел. Да и был ли он?

Неоновый город освещал мой путь до «Закси». Весьма популярный ночной клуб, но с демократичным подходом к фейсконтролю. Он славился диджеями и студенческими вечеринкам по будням. Я бывал там раньше, если хотел испытать судьбу. Уйти из «Закси» можно было как со смазливой студенткой, так и с кем-то из селебрити. Все они охотно флиртовали и почти сразу соглашались сбежать туда, где потише.

Сегодня я не собирался никого снимать. Я и быть там не должен был, но долг звал. Кому и чего я задолжал — хрен разберешь, но проследить я был обязан.

Найти Марго не составило труда. Они сидели шумной компанией, и она любезничала, улыбалась, флиртовала с каждым парнем. Заноза, а не девчонка. Я занял пост у стойки, потягивая минералку с лимоном, не отводя глаз от студентов.

Повод. Мне нужен малейший повод, и просто выведу ее отсюда. Плевать, кто и что подумает. Знаю я эти студенческие попойки. Но Марго вроде бы не нажимала на алкоголь. Я даже заподозрил наличие у нее здравого смысла. Она встала и пошла с подружкой к уборной. Я отвернулся, чтобы взять еще воды и тут же попался в плен.

Марианна. Вот так встреча. На ее месте я бы не стал так улыбаться после весьма сомнительной ночи, которую мы провели… Эээ, лет сто назад. Оргазм она имитировала, сиськи и губы — тоже. Не удивлюсь, если и пела под фанеру, но это пусть останется между ней и детьми, которые фанатеют от безголосых певичек. Фальшивая со всех сторон. Зачем я тогда ее завалил? Был пьян? Польстило? Где мы встретились? Здесь? Да, кажется, была презентация, и она пела.

— Матюш, привет. Сто лет… Ты где пропадаешь? — заворковала она, расцеловывая меня в обе щеки, а потом еще и в губы прицелилась.

Я не успел увернуться, лишь смазал поцелуй, не позволяя ей вытереть о мое лицо всю помаду.

— Некоторые из нас иногда работают, Мари, — кривовато ухмыльнулся я.

— О, какие глупые вещи ты говоришь!

Она расхохоталась, запрокинув голову. О, и зубы, кажется, новые вставила. Прелесть какая. Теперь я не мог перестать на них пялиться, гадая, виниры это или керамика.

Марианна щебетала что-то про концерты и собственную занятость, выступления у банкира, где все ели и не ценили их песни. Я вроде бы улыбался и кивал, но смотрел сквозь нее, продолжая ждать Марго. Левицкая вернулась и сразу начала творить какую-то невероятную чушь. Ладно прежние улыбочки и немного вина, но теперь она хлестала залпом и уселась на колени имениннику, потянулась и к его рюмке.

Головой, что ли, в туалете о кафель ударилась?

Я не мог не подойти к ней. Хотя бы для устрашения. Пусть очнется уже. Но мое появление не произвело стоп-эффекта, наоборот. Она пошла танцевать и обжималась с приятелями, вынося мне мозг. Все это усугублялось трескотней Марианны, которая прилипла ко мне как жвачка к ботинку. Ее, похоже, не на шутку завела моя новая должность. Неужели препод это сексуально? Вот бред.

Чудом отделавшись от нее, я перехватил Марго у уборной.

Не хотел ее трогать, просто поговорить, вразумить, но хмельное дыхание и детские упреки разбудили во мне страсть и нелепую радость. Оказывается, она просто ревновала. Видела меня и злилась. А еще злилась на ту ремарку о курсовой. Блин, а я ведь пошутил. Мнительная девчонка.

Все это действо усугубилось появлением Марианны. Я так опешил, что позволил Марго улизнуть, и сам завяз в нелепой сцене разборок.

— Ты совсем охренел, Тойфель, — почти кричала Марианна. — Меня на малолетнюю дуру променял? Суденточки тебе нравятся? Как низко ты пал, Матюша. А я думала…

— Не думай, Мари, тебе не идет, — обрезал я поток ее причудливых выводов, развернулся и пошел в зал.

Марго не было за столом. И за стойкой — тоже. На танцполе я ее опять не нашел. Вся их компания рассосалась. Я вышел на улицу и увидел, как Азаров заталкивает ее в такси. На его лице было столько всего написано. Триумф и предвкушение прежде всего. Он поимеет эту косую дурынду, и сам не вспомнит толком.

Дети, мать их.

Недолго думая, я просто вытащил из такси сначала его, а потом Левицкую. Пацан что-то мямлил, даже пытался меня ударить, но был настолько невменяем, что самоликвидировался в итоге.

Вряд ли он завтра вспомнит что-то. Домой доедет и то счастье.

Я подхватил Маргариту и повел к машине.

— Какой же ты охреневший, Тойфель, — бормотала она злобно, теряя всякое уважение. — Катился бы уже…

— Сейчас покатимся вместе, грубиянка, — ответил я, нащупывая брелок от сигналки.

Машина встретила нас приветственным писком, и я сам усадил Маргариту на переднее сидение, пристегнул.

Ох, только бы ее не стошнило.

— Выдрал свою силиконовую соску, м? Чего ко мне тогда привязался?