О декабристах. По семейным воспоминаниям

Ф.П. Занадворов должен был знать декабристов еще по Петровскому заводу. С некоторыми из них у него были деловые отношения. Так, В.А. Бечаснов, задолжавший Е.А. Кузнецову 2964 руб. 68 коп., 29 января 1851 г. рассчитался с его душеприказчиком Занадворовым поставкой 1189 пудов и 7 фунтов веревок. В счетах займов и ссуд Занадворова (скорее всего, также перешедших от Кузнецова) встречаются имена С.Г. Волконского и Е.И. Трубецкой. Так и не выплатили ему долги П.А. Муханов и Е.Г. Веденяпина (жена декабриста).

В конфликте Занадворова с Молчановым декабристы решительно приняли сторону мужа их общей любимицы Нелли Волконской. Когда с Занадворовым, увезенным для суда сначала в Омск, а потом в Москву приключилось 2 декабря 1854 г. новое несчастье - он получил тяжелый перелом ноги - Г.С. Батеньков пишет в письме к И.И. Пущину от 15 января 1855 г.: "Само небо недавно мстило за нее [Нелли. - А.Н.] и странным случаем искалечило их антагониста. Вероятно, вы уже слышали об этом: ноги за ноги, как бы по закону Моисееву".

В действительности, Молчанову пришлось много хуже: в тюрьме у него развилось душевное заболевание, а ноги совсем отнялись. Дело разрешилось слишком поздно; когда 25 мая 1856 г. Молчанова полностью оправдали, жить ему оставалось немного. А в июне вышел на свободу и "антагонист", не испытывавший ни малейших угрызений совести. В дневнике В.Ф. Раевского, приезжавшего в 1858 г. в Москву, встречается запись: "На третий день ко мне приехал Сергей Григорьевич Волконский. Он рассказал о скандале, который произвел Занадворин во время похорон Молчанова".

Новый цикл в биографии Занадворова связан с семейным разладом. В июле 1855 г. жена покинула его, забрала детей и уехала в Петербург. Что совсем неприятно, она объявила недействительной выданную ему в 1851 г. доверенность на управление ее имуществом и потребовала отчета за все годы, подав соответствующее прошение шефу жандармов князю В.А. Долгорукову. Тяжба растянулась еще на несколько лет. (Благодаря этому обстоятельству, кстати, сложился небольшой комплекс документов, хранящихся ныне в Государственном архиве Рязанской области и составляющих личный фонд Ф.П. Занадворова).

О рязанском периоде жизни Занадворова известно слишком мало. Весьма скромным источником служат отрывочные воспоминания художника Н.О. Фреймана (1885-1975) о сыне Ф.П. Занадворова, Петре:

"Петр Фавстович был сыном золотопромышленника, сибиряка, миллионера. В Рязани на Скоморошинской горе у Занадворовых был большой участок земли с одноэтажным домом, каменным. [Теперь там расположено здание телерадиокомпании "Ока" - А.Н.] Дом был прекрасно и дорого обставлен. Мебель, зеркала, люстры и бра по стенам. Все это было привезено из Петербурга и заграницы. Петр Фавстович и его жена всегда жили в Петербурге, где у них был абонирован великолепный особняк (с миллионами чего не сделаешь!) [...] Человек он был совершенно тупой, малограмотный, голова полна залихватских выходок. И очень скоро эти золотые миллионы растаяли от безумных кутежей [...] Дом в Петербурге становится приютом пьяниц, людей с нечистой совестью, помогающих П.Ф. расточать скопленное отцом состояние".

Занадворов-младший совершенно опустился и обнищал; его оставила жена. В один прекрасный день он явился к бабушке Фреймана, М.А. Палицыной в рваной одежде со словами: "Мамаша, я гол, как сокол, покормите меня!" Чем он закончил, нам неизвестно.

Была ли плачевная судьба сына платой за отцовские грехи? Морализаторство для историка не очень уместно, но иногда оно напрашивается

само собой. В любом случае, не так-то просто в этом мире заслужить покой.

Александр Никитин.).

{123} Время, о котором мы говорим в этой главе, было временем Крымской войны. Когда война началась, княгиня Мария Николаевна прошла через трудное испытание. Сергей Григорьевич решил проситься рядовым на театр военных действий: проснулся боевой пыл в душе старого воина на шестьдесят четвертом году от роду. Все просьбы княгини оставались тщетны, он уже готовил прошение на Высочайшее имя, и только когда Мария Николаевна указала на все принесенные ею жертвы и во имя их просила и его принести жертву ей и детям, согласился он уступить и отказался от своего намерения. Но декабристы жили войною; с нетерпеливым трепетом следили они за известиями, увы, столь запоздалыми. Они не сомневались в благополучном исходе, они верили в торжество того оружия, которое сорок лет тому назад низвергло Наполеона. Пока из далекого Крыма долетали отголоски боев под твердынями Севастополя, с Востока приходили вести о встречах наших китоловных судов с англичанами в устьях Амура и в Охотском море... Но пыл старых воинов смирялся, надежды блекли ...