О дереве судят по плодам

Разумеется, это была не слепая преданность. Бекович глубоко уважал Петра за его железную волю, одержимость в стремлении сделать Россию могучей просвещенной державой, любил царя за его незаурядный ум, и сам в своих действиях стремился подражать государю.

Бекович знал, что и Петр его любил: не будь Петра, он так и остался бы безвестным кабардинским беком Довлет Кизден мурзой. Но русский царь, заметив в нем сметливость, смелость, энергию и другие ценные качества, приблизил к себе, дал образование и сделал его своим соратником в больших и важных делах.

И вот теперь Бекович боялся, что из-за членов экипажа, погибших в далеких чужих краях, Петр может охладеть к нему. Он даже представил, как после встречи с царем его, Бековича, наверное, лишат всех почестей и подвергнут опале.

Вспоминались Петербург, небольшой кабинет царя и его убранство. У самой стены — книжный шкаф из темного дерева. На самом его верху — одна к другой модели парусных судов. Дубовый стол с огромным глобусом. Простое кресло с высокой спинкой и светлое окно, за которым в сером северном небе вьются крикливые чайки.

Бековичу виделось, как царь, повернув вполоборота голову, слушает его доклад. Слушает и курит трубку. Князь говорит о том, что он выполнил царское повеление, что весь экипаж корабля, офицеры, ученые трудились не щадя живота своего. Потом переходит к подробному рассказу о трудностях, выпавших на долю экспедиции, и тут замечает, как мрачнеет царское чело, как сердито начинает сверкать круглый глаз Петра, как нервно подергиваются его короткие, темные усы. Когда же Бекович заводит речь о человеческих жертвах, о гибели членов экипажа, Петр вскакивает во весь свой рост и обрушивает на князя гневную тираду.

Однако зря Бекович опасался царского гнева. Все обошлось как нельзя лучше. Приехав в Петербург, царя он не застал: тот находился на Балтийском побережье в городе Либаве.

Без промедления Бекович отправился туда.

Петр Первый был в добром расположении духа. Благосклонно выслушав доклад, он похвалил князя за усердие и произвел его в капитаны гвардейского Преображенского полка.

Но в Петербурге Бековичу пришлось быть недолго. Ему велено было возвратиться в Астрахань, чтобы подготовиться к новой экспедиции, в Хиву. Мысль о ней у царя родилась еще в 1714 году, после беседы с мангышлакским старшиной, туркменом Ходжа Непесом, сообщившим Петру о золоте, якобы, найденном в Амударье. Но хивинские ханы, по словам Ходжа Непеса, желая скрыть золото от русских, повернули воды Амударьи в Аральское море. Туркменский старшина уверял Петра, что золото можно вернуть. Для этого лишь надо направить реку по старому руслу, в сторону Каспия. Царь поручил Бековичу проверить достоверность этого сообщения.

Кроме этого, он имел и другое поручение, — склонить хивинского хана к подданству России.

В Хиву Бекович решил идти вдоль северного побережья Каспия, затем через Устюрт, мимо Аральского моря. Он надеялся, что где-нибудь в этих местах — между Каспием и Аральским морем — ему удастся открыть ту искусственную плотину, о которой рассказывал Ходжа Непес.

В поход Бекович-Черкасский выступил в начале лета 1717 года. В его отряде было не меньше трех тысяч человек: гребенские и яицкие казаки, эскадрон драгун, татарские и русские купцы. В этом же отряде находился и хивинский купец Ширим Узбеков, приезжавший в Астрахань для продажи своих товаров.

Снаряжение экспедиции было громоздким. Оно состояло из больших запасов продовольствия, фуража, теплой и летней одежды, а также нескольких пушек.

Из Астрахани отряд Бековича вначале дошел до Гурьева. Затем, переправившись через реку Эмбу, вышел на степные просторы Устюрта.

Главным проводником в отряде был калмык Манглай-Кашка, специально подосланный туда калмыцким ханом Аюкой. Дело в том, что хан Аюка питал затаенную злобу к Бековичу: перед тем, как выступить в Хиву, Аюка попросил у Черкасского военную помощь против кубанского хана. Бекович, не имея на то царского указа, не выполнил просьбу Аюки. Тогда хан решил отомстить за этот отказ и подослал к князю в качестве проводника Манглая-Кашку.

…Отряд русских двигался с частыми остановками. Люди и лошади страдали от безводья и жары. Приходилось часто рыть неглубокие колодцы. И все же, несмотря на трудности, отряд довольно быстро приближался к намеченной цели.

Но тут произошел случай, который во многом предопределил трагический исход экспедиции. Когда участники похода остановились на очередной привал у колодца Чирдана, примерно на половине пути к Хиве, исчез проводник Манглай-Кашка. Как потом выяснилось, он вместе с четырьмя своими земляками отправился в Хиву, чтобы предупредить хана Ширгази о приближении русских.

Не придав этому значения, Бекович двинулся в путь. Через, триста верст он достиг колодца Яргызы. После отдыха Черкасский отправил к Ширгази дворянина Керейтова с извещением, что он, Бекович, едет в Хиву послом от Петра Великого.