О детях и прочей нечисти

Мы приземляемся на площадке за трактиром, уже почти светло. Азамат открывает кабину, а затем багажник, вынимает шерстяное одеяло и заворачивает в него удивлённого Кира.

-- Ничего лучше пока предложить не могу, -- извиняется Азамат. Кир поднимает на него возмущённый взгляд, но ничего не говорит, только отшатывается. При свете разглядел, что ли?

-- Сам знаю, что страшный, -- сообщает Азамат. -- Но уж какой есть.

Я тайком улыбаюсь. Азаматова самооценка идёт на поправку.

Мы стучимся в дверь (о счастье, о цивилизация, здесь у домов есть двери!) и через пару минут её открывает заспанный парень -- один из сыновей Лентяя.

-- Ой, -- заторможенно говорит он, потом задумывается и добавляет: -- здравствуйте.

-- Здравствуй. Прости, что в такую рань, но иначе не вышло. Нам бы две комнаты и поесть.

-- Ага... -- кивает парень. -- Хорошо. Отца будить?

-- Если сам справишься, то не надо, только не говори никому постороннему, что я здесь.

-- Понял, -- парень протирает глаза и пропускает нас внутрь. -- Комнаты щас покажу, еда -- только вчерашняя. Нормально?

-- Пойдёт, -- улыбается Азамат.

Лентяйский сын проводит нас на второй этаж в комнаты. Мы с Азаматом переглядываемся и соглашаемся, что я сплю отдельно, а он -- с ребёнком. Пёс увязывается за нами, Кир опасливо косится на него и на сына трактирщика.

-- Собачку тоже покормите, хорошо? -- прошу я.

-- Ага, -- кивает парень. Потом задумывается. -- Мы вообще собак в комнаты не пускаем, можно я его внизу привяжу?

Кир тут же вцепляется в ошейник пса и с вызовом спрашивает:

-- На улице?

-- Да нет, зачем, у нас есть тёплая пристройка, где охотники своих собак оставляют.

-- Не врёшь? -- прищуривается мальчишка.

-- Кир! -- возмущённо окликает его Азамат. -- Ты не мог бы повежливее разговаривать?

Тот только поджимает губы.

-- Пойдёмте посмотрим на эту пристройку, -- предлагаю я. Очень спать хочется, скорее бы уложить уже всех этих мужиков, считая пса.

Хозяйский сын отводит нас через кухню, где прихватывает кусок мяса на кости, и какое-то складское помещение в пристройку, где действительно тепло, на полу навалено сено, сильно пахнет собаками, а у дальней стены привязаны два больших длинномордых охотничьих пса.

-- Юного князя устраивают условия? -- насмешливо спрашивает парень.

Кир молча кивает, треплет Филина по холке и самолично привязывает поводок к слеге. После этого пёс получает ужин, которому радуется так, как будто неделю не ел, а мы идём обратно в комнаты, где Азамат уже организовал мне и Киру по горячей ванне и принёс из унгуца сменную одежду.

Отмытый Кир выглядит несколько лучше, чем немытый. По крайней мере, серые свалявшиеся космы сменились на блестящие чёрные волосы. Мы спускаемся в обеденный зал, где получаем по солидной порции бараньего шашлыка с чомой и грибной подливкой. Кир смотрит на мясо, как будто это платиновый слиток, и как только наш метрдотель отворачивается, хватает куски мяса руками и принимается стремительно уминать, почти не жуя.

Азамат ловит его за руку. Кир вздрагивает и сжимает кусок так, что сок течёт по руке.

-- Тише, тише, -- укоряет его Азамат. -- Не спеши, не убежит.

-- И никто у тебя из тарелки еду не отберёт, -- добавляю я.

Кир послушно умеряет темп, но всё время зыркает на нас исподлобья, то ли боится, что и правда отберём ужин, то ли надеется, что отвернёмся. Азамат наливает ему молока, чтобы не икал после скоростного заглатывания, но ребёнок и молоко опорожняет одним глотком, а потом переводит дыхание. В итоге мы ещё и по полтарелки не одолели, а Кир уже сидит, со скучающим видом ковыряет ложкой в чоме.

-- Наелся? -- спрашивает Азамат. Ребёнок пожимает плечами. -- Подливку попробуй, очень вкусная.

Кир послушно пробует подливку, но, видимо, не разделяет Азаматовых вкусовых предпочтений. Мы продолжаем жевать в молчании, Кир только время от времени косится на нас, и наконец набирается храбрости спросить:

-- А можно ещё мяса?

Азамат открывает рот, чтобы разрешить, но я его перебиваю:

-- Думаю, на сегодня хватит. Утром ещё съешь.

Кир сникает, а Азамат вопросительно хмурится.

-- Как бы ему плохо не стало, -- говорю. -- Жареное в сухомятку на голодный желудок, не жуя... Тем более, он, видимо, нечасто мясо ест. Пускай сначала это переварит.

Кир корчит рожицу и отворачивается.

-- Можешь ещё молока выпить, -- говорю. Он тут же оживляется. -- Только медленно. И помой руки, я тебя умоляю, весь перепачкался, смотреть страшно.

Азамат наклоняется ко мне и тихо говорит:

-- Лизонька, иди спать. Ты устала, золотко. Я прослежу, чтобы всё было в порядке.

Я ухмыляюсь.

-- Что, я уже настолько всех заклевала? Ладно, спокойной ночи, воспитанием займёмся завтра.

Встаю, обхожу стол, целую Кира в макушку и ползу на второй этаж. Ребёнок провожает меня неприязненным взглядом.

Глава 12

Я просыпаюсь через какие-то жалкие шесть часов, на дворе ещё светло. Не могу сказать, что отдохнула, но и заснуть обратно не выходит -- нервничаю. Ладно, пойду проверю, всё ли хорошо у моих мальчиков.