О детях и прочей нечисти

Фары я выключаю (чего энергию тратить?) и принимаюсь рыться в багажнике на предмет чего — нибудь пожевать. Пропущенный обед остаётся пропущенным обедом, да вот только все сухие пайки я оставила ребятам, поскольку местную еду в отравленной деревне есть нельзя. Я — то думала, долечу до дома и поем… В общем, в багажнике обнаруживается только какое — то задубевшее ячменное печенье. Пожалуй, я ещё не настолько оголодала.

Тяжело вздыхаю, вырубаю свет в багажнике и тыркаюсь в Сеть ещё пару раз, но грохот и вспышки молний вокруг красноречиво свидетельствуют: нет тебе связи и не будет. На купол унгуца рушится цистерна воды — именно так, оптом, а не отдельными каплями. Как будто из моря через край льют. Становится зябко, я включаю обогреватель и печально утыкаюсь в окно, хотя там вообще ничего не видно.

Через некоторое время мне начинает казаться, что унгуц покачивается. Я снова включаю фары и присматриваюсь к вертикалям ближайших стволов. Эге, да я, похоже, всплываю… Только не говорите, что тут болото! Похоже, надо куда — то пересаживаться.

Пытаюсь взлететь, но постоянный душ с неба не даёт нормально работать поднимающему механизму, так что я скачками, вперевалочку, забираюсь до макушек деревьев, а потом практически по ним отползаю до локального холмика, где снова проваливаюсь сквозь ветки. Далеко по такой погоде не улетишь, даже если не бояться молний. Ну ничего, кажется, на этот раз я села на твёрдую землю, хоть и криво. С облегчением откидываюсь на спинку и выключаю фары. И — вижу чуть справа впереди красный огонёк. Включаю инфракрасную камеру — эге, да там жильё какое — то. Ну, будем надеяться, там приютят заблудшую Императрицу… и покормят!

Зонтика у меня нет, зато есть противочумной костюм с тем самым шлемом. Он не промокает, правда, выглядит уж очень не по — императорски. Решаю не надевать его целиком, а то как бы меня за нечисть не приняли, только накинуть, ну и шлем надвинуть. Запасная одежда у меня вся в непромокаемой сумке.

Даже хорошо, что я посадила унгуц с перекосом на бок, можно открыть половину купола справа, и вода не зальётся внутрь. Выбираюсь и закрываю машину за собой, а потом по возможности быстро чапаю в кромешной тьме под проливным дождём по высокой траве. Да, переодеваться придётся.

В конце концов передо мной действительно возникает дом. Двухэтажный, аккуратный, с резными узорами. На крыльце горит лампочка, так что хорошо видно, куда идти. Рядом какие — то служебные постройки, пахнет зверьём. Звоню в дверь.

Она распахивается почти сразу, я едва успеваю снять шлем. Изнутри меня опаляет жаром от натопленной печки. В дверях стоит высокий (и когда я уже привыкну, что на Муданге все высокие?) жилистый мужик с длинными взлохмаченными волосами, с усами и без бороды. Такого сочетания я ещё не видела, не знаю, что это значит. На мужике бесформенная серая рубаха и домашние треники на завязках. При виде меня он не сказать чтобы сильно удивляется, скорее подбирается как — то, как будто хочет казаться выше.

— Здоровья и счастья в ваш дом, гостеприимный хозяин! — начинаю я тоном заправской побирушки. Пожалуй, надо как — то исправиться. — Меня зовут Элизабет, я жена Императора. Вот, попала под дождь, не могу до столицы добраться. Нельзя у вас пересидеть?

Он смотрит на меня с полсекунды, как будто хочет спросить, не охренела ли я, но не решается. Потом очухивается:

— Да, конечно, проходите. Вы на машине?

— На унгуце, — отвечаю, проскальзывая в тёплые, хорошо освещённые сени. Судя по ярким лампам дневного света, мужик не бедствует, и ужин для меня у него найдётся.

— Унгуц ко мне в гараж не влезет, — разочарованно сообщает хозяин.

— Да ладно, что с ним может случиться?

— Ничего, но вам, наверное, надо вещи взять? Эта гроза теперь до завтра не кончится.

Я встряхиваю висящую на плече сумку.

— У меня всё тут. И часто у вас такие грозы?

— Осенью — постоянно, — разводит руками мужик и закрывает дверь. — Пойдёмте, я покажу вам комнату.

— У вас тут постоялый двор, что ли?

— Вроде того, — неопределённо пожимает плечами хозяин. Кстати, он не представился. И это очень странно, потому что я — то назвалась, а муданжцы всегда в ответ на моё имя называют своё. Наверное, офонарел сильно. Он меж тем продолжает: — У меня тут охотники останавливаются иногда. Условия не очень, но больше поблизости никакого жилья нету.

— Да ничего, по — моему, замечательные условия, — замечаю я, оглядываясь. Дом в очень хорошем состоянии, чистенький, опрятненький. Лестница на второй этаж не скрипит, стены гобеленами завешены, светло, тепло. Красота, а не дом!

Хозяин открывает передо мной дверь комнаты, там меня дожидается большая стопка дифжир. Около неё стоит резная деревянная тумбочка, в противоположной стене встроенный шкаф. Окно занавешено гобеленом с изображением цветущего поля и синих гор. При комнате по муданжскому обычаю пристроен персональный санузел.

— Я скажу служанке, чтобы согрела вам воды, — извиняющимся тоном произносит хозяин. — А вы как переоденетесь, приходите вниз, я накрою на стол.

— Буду очень признательна, — говорю искренне. — С утра ничего не ела!