О детях и прочей нечисти

него — вот это совершенно непонятно и страшно. Потому я и говорю, что с ним надо жестоко.

— Но… — жалобно скрипит Азамат. — Что же делать… Не может же его жизнь состоять только из приказов? Надо ведь как — то ему объяснить, что мы его любим… Может быть, если бы я нашёл правильные слова, и поговорил с ним…

— Забудь, — перебивает духовник. — Даже не пытайся с ним «поговорить», ты его только больше запугаешь своими нежностями. Если не можешь быть эгоистом, то не подходи к нему вообще. Жди. Это не навсегда. Время или случай, что — нибудь его образумит. Только не твои разговоры.

— Сначала он таким не был… — цепляется за последнюю соломинку Азамат.

Алэку надоедают щенята с божьими коровками, и он просится к папе на ручки. Азамат берёт его и покачивает на коленке.

— Был, только боялся это показать, — пожимает плечами Алтонгирел.

— В принципе, — замечаю, — я вижу логику в том, что ты говоришь. Но я слишком хорошо помню, как ты можешь всё неправильно понять.

Духовник сверкает на меня глазами.

— Одно дело — неправильно понять инопланетную женщину. Совсем другое — паренька из приюта. Поверь, Лиза, я

очень

хорошо знаю, что творится у него в голове. Я всё ещё хорошо помню, что творилось в моей собственной голове в этом возрасте.

Азамат мрачнеет.

— Я надеюсь, он не пойдёт по твоим стопам.

Алтоша кривится.

— В смысле, не станет духовником? — удивляюсь я. Впервые слышу, что Азамат что — то против этого имеет.

— Нет, я имею в виду выбор учителей, — поясняет Азамат, но по глазам видно, что мыслями он где — то далеко.

Алтонгирел явно напрягается, но сдерживает возражения.

— Ещё и поэтому я тебе советую быть с ним посуровее, чтобы не позволить ему совершить ту же… ошибку.

Азамат резко возвращается в реальность и удивлённо и насторожённо смотрит на Алтошу. Тот отворачивается и встаёт.

— Пойду. Эцаган, наверное, уже дома. Счастливо оставаться.

И строевым шагом покидает нашу гостиную.

— Что это было? — моргаю я.

— Да так, — Азамат несколько расслабляется и гладит Алэка по голове. — Воспоминания детства.

Кир выходит к ужину, спокойный и не растревоженный разговором с духовником. Ни дать, ни взять, Алтоша чему — то учится у своего психоаналитика. Ест Кир тоже нормально, без обжирательства, но и не ковыряется в тарелке. Хороший подростковый аппетит. Молчит, но не напряжённо, скорее просто думает о своём. Наблюдает, как Азамат кормит Алэка с ложечки.

После того, как приносят сладкое, Кир начинает странно поглядывать на меня. Я делаю вид, что не замечаю, пускай набирается смелости, а то ещё спугну.

— М — м, Лиза — хон? — наконец выдавливает Кир.

— Аюшки? — киваю ему.

— Вы сегодня куда — нибудь из дому пойдёте?

Я задумываюсь. Вроде никто меня никуда не звал. Дом Целителей, конечно, битком набит присланными с выезда больными, но, судя по Янкиным докладам, все стабильны и никакого аврала нет, так что я сегодня могу отдыхать с полным правом.

— Нет, наверное, — пожимаю плечами. — А что?

Азамат косится на Кира хитрым взглядом, но молчит.

— Ну… просто… в договоре написано, что дома вас охранять не надо, — объясняет Кир. — Вот я и подумал… Можно я немножко с Филином погуляю? Хоть чуть — чуть? — он жалобно заглядывает мне в глаза. — Пожа — алуйста?

Я переглядываюсь с Азаматом. Тот уже готов всё позволить.

— Вообще — то, нельзя, — говорю. — Потому что ты, если помнишь, наказан.

Кир сдувается так резко, что чуть не попадает носом во фруктовый салат.

— Но, — продолжаю я, — собаку твою мне жалко. И на выезде вёл ты себя хорошо. Так что так и быть, часок можешь погулять. Час. Понятно? Не больше.

— Спасибо! — быстро улыбается Кир и берёт низкий старт прямо из — за стола, пока я не передумала.

Азамат качает головой ему вслед.

— Алтонгирел прав, я так не могу. Когда он просит — я бы разрешил всё на свете.

— Из этого бы не вышло ничего хорошего, — пожимаю плечами. — Собственно, уже и не вышло.

— Знаю, — вздыхает Азамат. — Знаю…

Азамат укладывает Алэка спать, а я устраиваюсь с образовательной передачкой про трудных подростков и рамкой для гобелена. Решаю сплести ещё один, повесить на Доле. Если Ирлик говорит, что нам подложил свинью Учок, почему бы не попытаться его задобрить? Он у нас бог дождя и урожая, созидательное начало, хоть и с вредным характером. Тэк — с, какие у нас узоры к нему подходят?…

Кир возвращается за пять минут до назначенного срока, довольный и раскрасневшийся на холоде. Видать, побегал как следует.

— Ну как твой пёс? — спрашивает Азамат, закрыв дверь в детскую. Несмотря на совет Алтонгирела он всё — таки не может сдержаться и не попытаться завести разговор.

— Растолстел, — честно отвечает Кир. — Тут кормят ого — го.

— Да уж, не то что в приюте, — усмехается Азамат. — Я вообще удивляюсь, как Гхан тебе позволил держать собаку. В том приюте, куда попал Алтонгирел, никому никакого зверья не разрешали.

— Он был в приюте? — удивляется Кир. И тут же добавляет логичный вывод: — Он что,

внебрачный

?

— Был, но нет, он сирота, — объясняет Азамат.

— А — а, — слегка разочарованно говорит Кир. — Ну, сиротой — то быть хорошо…