О детях и прочей нечисти

— Ничего себе вопрос на пивную голову, — вздыхает Азамат, садясь за стол и зажёвывая кружок помидора. — Например, потому что механизм памяти — это система, а любая система имеет энтропию, соответственно, от самого действия запоминания количество хаоса увеличивается.

— Блеск, — щерится Ирлик, подтверждая свою оценку сверканием золотых зубов. — Ну и на сладкое: почему хаоса должно всё время становиться больше? Почему его количество не может гулять туда — сюда?

Азамат пожимает одним плечом.

— Это статистический закон… У любой системы количество хаотических положений несравнимо больше количества упорядоченных, соответственно, хаос вероятнее.

— Вот именно, — Ирлик постукивает по столу драгоценным ногтем. — А богам статистика не писана, хотят — помнят прошлое, хотят — будущее. Но в каждый отдельный момент можно двигаться только в одну сторону, нельзя сразу вперёд и назад… Ну, можно, если ты можешь раздвоиться, но на это мало какие боги способны. Так вот, я предпочитаю помнить прошлое, потому что оно содержит причины и позволяет думать логически. Но чтобы помнить будущее, с прошлым приходится расстаться, хотя бы временно. Я, конечно, могу, но не хочу. Так что хватит меня расспрашивать о завтрашнем дне, я там ещё не был, точно так же, как и вы.

— Так старшие боги живут из будущего? — встревает Кир, сияя глазами.

— Нет, они скачут туда — сюда и редко различают, что впереди, что позади, — вздыхает Ирлик. — Ещё и поэтому я не хочу переключаться. Потом трудно восстановить порядок событий… чома в голове, проще говоря.

— Погоди — погоди, — хмурюсь я. — А какой тогда тебе был смысл спорить с Учоком, если он всё равно вряд ли вспомнит, кто на что ставил?

— Э — э, тут совсем другое дело, — Ирлик нравоучительно помахивает расписным пальцем. — Спор — это заговор, он не в памяти, он связывает тебя, как обещание или присяга… Такие древние ритуалы врастают под кожу, помнишь — не помнишь, а не считаться не можешь. То же самое с проклятьями и всякими соревнованиями на словах вроде загадок. Можешь не помнить, кто ты и где, но победителя узнаешь.

— А если кому — нибудь будущее предсказали, — снова встревает Кир, — это тоже связывает?

— Если с умом предсказали, то может, — задумчиво отвечает Ирлик. — Обычно в предсказаниях есть лазейки, какие — то невнятности, которые позволяют изменять ближайшее будущее по мелочи, а ведь любая мелочь через долгое время становится причиной гигантских отклонений.

— Да? — оживляется Кир. — А как узнать, какая именно мелочь может всё изменить?

Ирлик смеривает его взглядом.

— Что именно тебе предсказали?

— Почему сразу мне?! — заводит знакомую песню Кир. — Я так чисто спросил, из любопытства…

Айша смотрит на него сочувственно и пытается погладить по руке, но он отдёргивает.

— Мне не ври, — сдвигает брови Ирлик. — Выкладывай давай.

— Зачем это вам — то? — тоже хмурится Кир.

— Из любопытства, — скалится Ирлик.

— Да ну, — пожимает плечами Кир, — Это ж наш придурочный старикан наболтал, который у приюта жил. Мало ли что ему там пригрезилось.

— Так давай разберёмся вместе, — вкрадчиво предлагает Азамат. — Вряд ли ты в жизни встретишь лучшего толкователя предсказаний, чем Ирлик — хон.

— Ладно тебе, Байч — Харах, хвалу — то мне петь, — усмехается Ирлик.

— Почему хвалу? — удивляется Азамат. — Я совершенно серьёзно так считаю.

Кир меж тем мрачно молчит.

— Если «придурочный старикан» наговорил чуши, — замечаю я, — тем больше повода с этим разобраться раз и навсегда.

Кир пожимает одним плечом и вдруг встаёт.

— Паскудно мне весь этот бред пересказывать. Я пошёл спать.

И действительно топает к двери. Азамат порывается пойти следом, но Ирлик останавливает его жестом.

— Оставь его в покое. Будущее — такая штука, пока не созреешь, не поделишься.

— Думаете, это что — то плохое? — озабоченно спрашивает Азамат.

— Думаю, что ему это так преподнесли, — протягивает Ирлик, глядя, почему — то, на Айшу.

Та опускает глаза и закусывает нижнюю губу. Похоже, она в курсе, что там наобещали Киру, но будет молчать, как партизан. Впрочем, она по — любому говорить не может.

Следующим утром мы почти полным составом выдвигаемся в Ахмад — хот. Азамату нужно поболтать со Старейшинами, Алтонгирелу — с Ажгдийдимидином, Айшу, соответственно, тоже берём, да ещё Алэку пора прививку делать, Кир хочет проверить свою подопечную, хорошо ли с ней папенька обращается, да ещё матушка вдруг запросилась в столицу посуды прикупить, а то у неё последнее время от гостей отбою нет, а кормить не с чего. Хос с Ирликом ушли ночью вместе, не знаю уж, кто кого провожал. Остался на хозяйстве один Арон со всем зверинцем, пускай охотится, пока нас нет, а то бесконечные кровавые туши мне порядком поднадоели.

У посадочной площадки при дворце нас встречает Эцаган, вернее, не нас, а Алтонгирела, который молча бросается ему на шею, да так и повисает, как тряпочный. Эцаган поменьше его, но стоически держит ношу, только строит нам укоризненные лица, мол, чего вы там с ним сделали?

— Это не мы, это Ирлик, — отмазываюсь я. — Он под пиво разоткровенничался.