О детях Кощеевых

Алёна Селютина О детях Кощеевых

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

Книга не пропагандирует употребление табака и алкоголя.

Употребление табака и алкоголя вредит вашему здоровью.

© Алена Селютина, 2025

© Оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2025

* * *

Всем, кому однажды довелось сломаться.

Дай вам бог воскреснуть

Я хочу и болей, и радостей.
Я хочу свою жизнь прожить
не в полсердца, не труся, не крадучись.
Я взапой ее стану пить.
Я хочу ее полной мерою:
В руки, в сердце, в глаза и сны.
Всю – с надеждою и изменою,
Всю – от крика до тишины!

Андрей Дементьев, «Самое горькое на свете состояние». 1983 г.

Пролог

Кофе остыл.

Демьян недовольно цокнул и постучал пальцами по кружке, плетя вязь заговора. Стенка ощутимо потеплела. Удовлетворенно улыбнувшись, он убрал ладонь, но вместо того, чтобы прекратить нагреваться, кофе вдруг вспенился, запузырился, вскипая, и перелился через край.

Зашипев, Демьян отдернул руку, на которую попали брызги, и забормотал слова отмены. Кофе тут же успокоился, но по столику уже расползалась лужа. Он быстро оглянулся на дом, проверяя, не видел ли этого кто из окна. Но нет, в доме все еще спали.

Почти все.

Злата выскочила в сад, пробежала босыми ногами по траве. Свежий утренний ветерок подхватил завитые в кольца медные волосы, откинул ей за спину, и они затанцевали в воздухе.

– Дём! – воскликнула она. – Почему я только сейчас узнаю, что сегодня ты ночевал у нас?

– Решил вчера в последний момент, – улыбнулся ей Демьян и поцеловал в висок в ответ на крепкие объятия. – Когда пришел, ты уже спала. Доброе утро.

– Доброе! Что это?

– Разлил.

Злата покачала головой, в шутку погрозила пальцем, провела ладонью над столиком, и от кофейной лужи не осталось и следа.

– Спасибо.

– Не за что, о великий колдун, не способный запомнить простейший бытовой заговор, – рассмеялась она. – Бездарь ты мой.

– Ха-ха, – мрачно отозвался Демьян, но тут же снова улыбнулся: всерьез злиться на сестру было невозможно.

Он наконец сделал глоток, откинулся на спинку кресла, обвел взглядом двор и не удержался от возгласа:

– Злата!

Там, где она прошла, распустились цветы.

Злата оглянулась, осмотрела тропинку и вдруг смутилась. Потупила глаза. И улыбнулась так застенчиво, что Демьян тут же всё понял.

– Да ты влюблена, – протянул он. – И кто этот счастливчик? Отец знает?

– Прекрати кричать! – шикнула на него Злата, хотя он совсем и не кричал, но тут же снова разулыбалась и упала в соседнее кресло.

Осень выдалась невероятно теплой – настоящее бабье лето. Первого сентября Злата впервые вошла в двери Университета в качестве студентки. Ей только-только исполнилось восемнадцать лет, она стояла на пороге взрослой жизни и столько от нее ждала. И да, она была влюблена.

– Дём, это так чудесно, – выдохнула Злата и прикрыла глаза, подставила лицо солнцу. – А я ведь не верила, что так правда может быть… Знаешь, как в этих дурацких книжках…

И зарделась, отчего Демьян сделал вывод, что дурацкие книжки сестра всё же почитывает. Он вскинул бровь.

– Прямо вот так?

– Да! Прямо вот так! И давай без сарказма, – тут же сменила тон Злата. – Не изображай отца, у тебя плохо получается.

Демьяна передернуло, но сестра, поглощенная собственными чувствами, не обратила на это внимания.

– Сердце – хрупкая вещь, – заметил он. – Будь осторожнее.

Злата взглянула недовольно.

– Прекрати. Тебе не о чем волноваться. Он очень хороший. И у нас всё серьезно.

Пусть Злате и было уже восемнадцать, но она оставалась ребенком, и из ее уст это прозвучало так умилительно и наивно, что Демьян в свои тридцать два неожиданно ощутил себя стариком и погладил ее по голове, за что немедленно получил разряд магии в лоб.

– Ауч! – воскликнул он.

Но обижаться было глупо. В конце концов, всем этим штукам научил сестру когда-то он сам. Поэтому Демьян потер пострадавшее место и глубоко вздохнул, предчувствуя бесполезность того, что сейчас скажет.

– Тебе восемнадцать. В восемнадцать каждая любовь кажется той самой, единственной и настоящей.