О дьяволе и бродячих псах

Порт-Рей отличался тремя вещами: прямым расположением у моря, уютными кирпичными домиками не выше четырех этажей и сонным настроением. Время здесь словно остановилось. Горожане никуда не торопились: одни еле волочили ноги по тротуарам, другие лениво играли в шашки на гнилых террасах, третьи вовсе выпивали. Человек в поношенном поварском кителе вскрыл зубами бутылку пива, не покидая вход в пекарню; кажется, к мучному местные жители страсти не питали.

Проезжая мимо десятка выцветших вывесок, Нина едва смогла прочесть половину. Витрины и таблички заведений не обновлялись годами, – ни слова не разобрать. Повезло обывателям, знавшим каждый дом наизусть.

– Чем ты занималась раньше? – поинтересовалась Эстель, не сводя с дороги глаз. Для выхода в город тетушка обвязала голову платком и надела темные очки, хотя затянувшееся непроглядными тучами небо исключало появление солнца.

Вопрос оказался не из разряда «сто поводов гордиться собой», но и врать Нина не стала:

– Разносила пиво в баре «Континент», – за немногословным ответом крылось столько сальных историй, что она интуитивно покосилась на тетю в ожидании неодобрения. Но лицо Эстель оставалось непроницаемым:

– С местными барами все обстоит куда хуже. Не советую в них соваться.

Нина поверила на слово.

Машина остановилась у заведения с названием «Джермэйн» (определенно через «D»). Отделанный темным деревом фасад выгодно красовался на фоне изжившего городского безобразия. За высокой стеклянной витриной проглядывался зал, настолько маленький, что располагал всего одним столиком на две персоны.

Внутри «Джермэйн» встретил манящими запахами кофе и имбирного печенья. Аккуратность и безупречный вкус Эстель чувствовались во всем: тонкие нити гирлянд украшали стены, опутывали стеллаж со стеклянными кофейными банками, на квадратных полках стояли декоративные десерты, точно экспонаты, а прилавок облицован керамогранитом с имитацией древесины, – выложенная «елочкой» плитка добавляла помещению современного лоска.

О любви Эстель к кофе порой напоминал отец. В голове Нины стихийно зазвучал его сварливый голос: «Терпеть не могу кофе, у меня от него изжога. Эта отрава под стать твоей тетке». Поэтому кофейня в собственности Эстель воспринималась как дело само собой разумеющееся.

– Марго, не спать! – тетушка подвинула на прилавке пышный фикус, рассекретив присутствие сотрудницы.

Девушка скучающе перевернула страницу глянцевого журнала и томно закатила серо-зеленые глаза. Марго не выглядела, как типичная жительница Порт-Рея – города, который практически не видел солнца. Она обладала смуглой кожей с золотистым оттенком и ярким румянцем на щеках. Каштановые кудряшки прямо-таки светились здоровьем и были стянуты узорной банданой.

– С завтрашнего дня Нина – твоя напарница, – объявила Эстель почти начальственно. – Научишь всему, что необходимо.

Марго неспешно и даже с неохотой отодвинула журнал. Равнодушным взглядом она изучала протеже Эстель, пока наконец не спросила:

– Это твои настоящие волосы?

Простой, но неожиданный вопрос поставил в тупик. Смешно и одновременно абсурдно было осознавать, что Марго могли прельстить косы не самого выразительного мышиного цвета.

– Да, – обескураженно выдавила Нина.

– Понятно, – под носом Марго надулся розовый пузырь жвачки, и она бесцеремонно вернулась к статье «Модные образы для успешной женщины».

Домой возвратились к обеду. На улице к тому времени заметно потемнело. Как только Нина вышла из машины, ее обдало ошеломительно холодным ветром. Она опасливо взглянула на черный горизонт, и в следующую секунду его рассекли серебристые зигзаги молний. Издалека пронеслись громовые раскаты.

Но человека во дворе нисколько не беспокоили запугивания погоды. Он был явно не из тех, кто бегает от грозы.

– Добрый день, Грейсон, – поприветствовала Эстель.

Не заметить его было невозможно, выглядел мужчина внушительно – крепкое телосложение, широкие плечи. Он носил взъерошенную темную стрижку с укороченными висками и татуированную лавровую ветвь на мощной шее. Испачканный сажей, Грейсон увлеченно орудовал в мотоцикле без колеса и топливного бака, и если с «Харлеем-Дэвидсоном» Нине уже довелось отдаленно познакомиться, то механика она наблюдала впервые.

Он был своеобразно красив: грубые черты, исполненные суровостью, притягивали мужественным видом. Небритый подбородок упирался в воротник спортивной куртки и имел форму, которую обычно называют «волевой». На носу глубокий рубец, точно кто-то полоснул ножом по лицу, однако, виделся в этой отметине какой-то неподражаемый шарм. Глаза цвета оникса обладали остекленелым блеском, и лишь искренний интерес к делу придавал им жизни.

В целом он был похож на человека, который без раздумий свернет любому башку.

Подле Грейсона негромко звучал радиоприемник. Механик угрюмо вторил под нос Билли Айдолу, мыслями находясь где-то далеко. Нависшая тень Эстель заставила его прервать ремонт.

– Слышал, у нас гостья, – Грейсон поднялся с корточек, демонстрируя высокий рост. – Нина, верно? – он вытер руки о тряпку и протянул левую.