О дивный новый мир. Остров (сборник)

— Что они означают? — переспросил Виджайя. — Они означают в точности то, чем являются в действительности. Как и горы, как и облака, как области света и тени. Именно поэтому полотно истинно религиозно. Псевдорелигиозные картины всегда тщатся показать нечто иное, нечто помимо того, что на них изображено, — какой-то кусок метафизического бреда, абсурдную догму того или иного теологического направления. А подлинно религиозный образ неизменно полон собственного внутреннего содержания. Вот почему мы поместили именно такие картины в комнаты для медитации.

— Всегда пейзажи?

— Почти всегда. Пейзажи лучше всего остального напоминают людям, кто они такие на самом деле.

— Лучше, чем сцены из жития святых или иконы Спасителя?

Виджайя кивнул:

— Начать с того, что в этом заключается разница между объективным и субъективным. Изображения Христа или Будды всегда лишь отражают представления о них бихевиориста или интерпретацию богослова. Но когда перед вами такой вот пейзаж, для вас становится психологически невозможным смотреть на него глазами Джона Бродеса Уотсона или воспринимать через воззрения Фомы Аквинского. Вас почти принуждают пережить какой-то личный опыт, пройти через практический акт самопознания.

— Самопознания?

— Именно самопознания, — настаивал Виджайя. — Этот вид на соседнюю долину в то же время открывает вид на ваше собственное сознание, как и на сознание любого другого человека, остающееся выше или ниже, но вне уровня истории вашей собственной жизни. Мистерии темноты, но эта темнота полна жизни. Величие света, который исходит столь же ярко от жалких маленьких домиков, как и от деревьев, травы, из синих разрывов между облаками. Мы стараемся не признавать реальности изображения, но она остается непреложным фактом — человек несет на себе такой же отпечаток божественности, как и природа, такой же бесконечности, как и Пустота. Но эти мысли подвигают нас снова в опасную близость с теологией, а никому еще не удавалось обрести спасение через абстрактные понятия. А потому придерживайтесь фактов, цепляйтесь за конкретику. — Он указал пальцем на полотно. — Того, например, факта, что половина деревни залита солнцем, а другая — погружена в загадочную тень. Факта существования этих почти до черноты синих гор и еще более фантастических гор, образованных над ними из пара. Факта неожиданного появления голубых озер среди облаков на небе и бледно-зеленых и грубовато охристых озер на освещенной солнцем земле. Факта травы на переднем плане и зарослей бамбука в нескольких ярдах ниже по склону. Но в то же время и факта, что эти горы так далеки, а домики так нелепо расположились в тысячах футов внизу, в долине. Расстояния, — добавил он. — Именно в способности передавать расстояния и глубину пространства заключается истинный религиозный смысл таких произведений.

— Потому что дальность и широта перспективы придают виду особое очарование?