О дивный новый мир. Слепец в Газе [Авторский сборник]

Он чувствовал, что если сейчас отпустит Джоан, то она упадет. По всей видимости, ей внезапно стало дурно. Он уже собирался позвать на помощь, разбудить тетушку, объяснить, что случилось… В отчаянии раздумывая, что делать, он огляделся вокруг. Лампа в прихожей бросала полоску света сквозь открытую дверь гостиной, так что был виден край дивана, обитого желтым ситцем. Все еще держа ее одной рукой за плечи, он нагнулся и подхватил ее под коленями; затем с усилием (поскольку она оказалась тяжелее, чем он предполагал) поднял ее на руки, пронес по узкой освещенной полосе, ведшей во тьму, и мягко, насколько смог, опустил ее на диван.

Встав на колени перед ней, он спросил:

– С тобой все в порядке?

Джоан глубоко вздохнула, приложила руку ко лбу, затем открыла глаза и взглянула на него мимолетным взглядом; охваченная робостью и стыдом, она закрыла лицо руками.

– Прости меня, – прошептала она. – Я не понимаю, что случилось. Я внезапно потеряла сознание. – Она помолчала секунду; лампы снова зажглись, нити накаливания колебались, но слегка, щадя зрение. Она вновь опустила руки и повернула лицо к нему, застенчиво улыбаясь.

Когда его глаза привыкли к слабому свету, он заботливо взглянул ей в лицо. Слава Богу, с ней, казалось, было все в порядке. Ему не нужно звать тетушку. Чувство облегчения было настолько глубоким, что он взял ее руку и нежно сжал ее.

– Ты не сердишься на меня, Энтони?

– А почему я должен сердиться?

– Ну, у тебя есть все права. Так упасть в обморок… – Она чувствовала, что лицо ее было обнаженным и открытым; освободив руку от его хватки, она снова была вынуждена скрывать свой стыд. Так упасть в обморок… Воспоминание унизило ее. Помыслив о том внезапном, безмолвном, сильном его жесте, она сказала себе: «Он меня любит. А Брайан? Но существует ли Брайан?» Его нет, и таинственная сила заставила Джоан думать, что его не будет никогда и не может быть. Все, что она ощущала, было желание, присутствие рук и губ, присутствие сильное, ждущее вновь выразиться в поцелуях, как те. Грудь ее вздымалась, но она не ощущала этого, словно за нее дышал кто-то другой. «Он любит меня», – повторила она: это было тому подтверждением. Она убрала руки с лица, несколько мгновений смотрела на Энтони, потом протянула руки и, прошептав его имя, с силой притянула к себе его голову.

– Ну, и каков результат? – выкрикнула Мери, лежащая на диване, когда он вошел. По унылому выражению лица Энтони она сочла, что выиграла пари, и это повергло ее в уныние. Внезапно она почувствовала по отношению к нему сильный гнев – гнев вдвое и втрое более ожесточенный, чем раньше, за то, что он был так бессилен, из-за того, что он не потрудился выполнить то, что ему надлежало; потому что сделал то, чего она меньше всего хотела. После дня езды на машине с Сидни Гэттиком она пришла к выводу, что он был абсолютно невыносим. Энтони, наоборот, казался самым очаровательным из всех мужчин. Она не хотела выгонять его, даже временно, но ее угроза прозвучала громко и недвусмысленно; если бы она не привела ее в действие, по крайней мере частично, весь ее авторитет был бы подорван. А теперь бедняга вынуждал ее сдержать слово. Рассерженно-упрекающим тоном она произнесла:

– Струсил и проиграл. По тебе это заметно.

Он покачал головой.

– Нет, я выиграл.

Мери с сомнением взглянула на него.

– По-моему, ты лжешь.

– Нет. – Он сел рядом с ней на диван.

– Тогда почему ты выглядишь так угрюмо? Мне это не очень-то льстит.

– Какого черта ты заставила меня сделать это? – взорвался он. – Все выглядело идиотски. – Это было мерзко, но Мери всего-навсего рассмеялась бы, произнеси он вслух это слово. – Я с самого начала знал, что это будет по-идиотски. Но ты настояла. – Его голос был резким, в нем слышались жалоба и возмущение. – И теперь бог знает как это аукнется. Что потом будет с Джоан и с Брайаном, если на то пошло. Бог знает.

– Но объясни! – кричала Мери Эмберли. – Объясни. Не витийствуй, как малый пророк. – Ее глаза горели насмешливым любопытством. Она предощущала какую-то восхитительно-волшебную историю. – Расскажи, – повторила она.

– Я просто сделал то, что ты мне велела, – тускло ответил он.

– Герой!

– В этом нет ничего смешного.

– В чем дело? Ты получил пощечину?

Энтони сердито нахмурился и замотал головой.

– Тогда как она это восприняла?

– В этом-то вся и беда. Она восприняла это серьезно.

– Серьезно? – переспросила Мери. – Ты хочешь сказать, что она угрожала рассказать обо всем отцу?

– Нет, она как раз подумала, что я в нее влюблен. Она хочет порвать с Брайаном.

Миссис Эмберли запрокинула голову и разразилась звонким, раскатистым смехом.

Энтони почувствовал, что звереет.

– Я не шучу.

– Вот где была твоя ошибка. – Мери утерла глаза и глубоко вздохнула. – Это одна из лучших шуток, которые я когда-либо слышала. Но что ты предлагаешь делать?

– Мне придется сказать ей, что это была ошибка.

– Будет восхитительная сцена!

Он покачал головой.

– Я напишу письмо.