О дивный Новый Свет!

Всего описывать не буду, но там было и оружие (американское, понятно, в основном карабины М-1, пулемёты, лёгкие орудия, миномёты, и боеприпасы к ним), и ящики с едой и питьем (парочку мы открыли, увидели тушёнку разных типов, овсяные хлопья, и – вот это да! – пиво «Schlitz», которое в моё время было дешёвой гадостью). Была и мастерская, в которой было несколько станков и немалое количество заготовок, гвоздей, гаек, болтов, и запчастей.

Но самым интересным было не это. У одной из стен сиротливо стоял одинокий танк М-4 «Шерман» – узнать его было несложно, два точно таких же стояли в качестве памятников на одной из казарм в Штутгарте. Рядом с ним – что-то гусеничное, которое, к моему вящему стыду, смог идентифицировать не я, а один из матросов, Лёня Исаев, который был фанатом техники времён войны. Это оказался LVT, грузовик-амфибия на гусеницах.

А перед ним стояли шестиколёсные грузовички, которые были мне очень даже знакомы. В Бостоне и Вашингтоне предлагаются – или предлагались в моё время – Duck Tours, поездки на грузовиках-амфибиях по городу с заходом в реку и пересечением таковой. Так вот, эти «утки» получили своё название по коду изделия, DUKW. И пять таких «уток», только с установленными на них пулемётами, дополняли наш новонайденный автопарк. Последним же был одинокий джип марки Виллис MB.

Володя вдруг выпалил:

– Ну ни хрена себе. Прямо-таки пещера Аладдина!

Второй корабль, USS «Sheepscott», оказался танкером, причем, судя по стрелочке в рубке, заполненым под завязку горючим. Там же лежал судовой журнал, в котором было указано, что было залито 1150 тонн дизельного топлива, 30 тонн бензина, и в отдельный отсек 50 тонн пресной воды.

И наконец, последний корабль, самый большой, поразил нас в первую очередь своим названием – «U. S. S. R. Victory». На его носу гордо красовался номер «V3». Это был трамп, забитый всякой всячиной – в том числе и стройматериалами, и кое-каким инвентарем. Были даже маленький экскаватор, бульдозер, пара тракторов, и разнообразное военное имущество – форма, личное оружие, боеприпасы, палатки, спальные мешки…

А еще на этой «Победе» были холодильники с мясом, зерно, крупы и даже свежие фрукты, плюс ящики самых разных напитков – кока-колы (от чего я бы с удовольствием отказался), пива, и даже вина, шампанского, виски… И, до кучи, разные лекарства, понятно, что не современные. Но все лучше, чем вообще никаких.

Там же мы нашли и коробки с пакетиками семян разных растений. А на палубе был оборудован небольшой загончик с овцами, свиньями, и курами.

– Для офицерской столовой, – уверенно сказал Володя. – Они-то не хотят тушёнку жрать.

Вдоль стен трампа шли длинные металлические коридоры с каютами и другими помещениями по обе стороны. Мы время от времени открывали двери, но нигде не было ни души. Обстановка была, как правило, спартанской – двух- и трехъярусные кровати в кубриках, металлические столы и табуреты в столовых, гальюны и душевые без перегородок. Только на верхнем ярусе дверей стало больше, но и здесь ни в одном помещении из тех, чьи двери мы открывали, людей не было.

Никого не оказалось и в капитанской каюте, которая, в отличие от других, была немного более роскошной, ни в кают-компании, обставленной деревянными столами и удобными стульями. Пора было возвращаться, и мы отправились к трапу на верхнюю палубу. Я уже поставил ногу на первую ступеньку, как мне почудился стон из-за закрытой двери в одну из кают.

Мы ещё раз прошли коридором, где располагались каюты офицеров, и вдруг услышали стон из-за закрытой двери.

2. Иван

Дверь оказалась незаперта. Каюта была раза в два меньше моей на «Форт-Россе». Обстановка была спартанская – железная койка, привинченная к стене и застеленная синим одеялом, узкий металлический шкаф, железная тумбочка, откидной столик, полочка с книгами. Под потолком горела тусклая лампочка. Стонал же лежавший на железном полу человек с шевроном лейтенанта американских военно-морских сил[18] и с огромной ссадиной на лбу. Похоже, что в момент перехода корабль накренился, и обитатель каюты упал и ударился обо что-то твердое – вероятно о столик – головой.

На полу валялась металлическая миска, судя по всему, упавшая со стола. Я вспомнил, что в коридоре мы прошли мимо двери с табличкой «OFFICERS' HEAD» (гальюн для офицеров). Я побежал туда, набрал в миску холодной воды из умывальника. Мы перевернули бесчувственное тело на спину. Пока Володя вызывал по рации врача, я, обратив внимание на то, что лейтенант мне смутно кого-то напоминает, вылил воду ему на голову.

Тот застонал еще громче. Схватив лежащее рядом полотенце, я побежал обратно в туалет, намочил его, вернулся, и положил его на лоб офицеру.

Через несколько секунд, он открыл глаза. Сначала, похоже, он не мог их сфокусировать, потом его взгляд стал осмысленным, и он вдруг сказал:

– Что случилось? И… почему в моей каюте посторонние?

– Успокойтесь, – сказал Володя на неплохом английском. Мы…