О дивный Новый Свет!

– Даже если не моё дело, то прикинь – место, где ты был, выглядело так, как сейчас, или все было немного по-другому?

Видно до лейтенанта, наконец, дошло, и он вдруг резко поменял тон.

– И правда, мы только что стояли на рейде Петропавловска, солнце светит, и вдруг невесть откуда взявшаяся тьма, а теперь мы здесь. Где, кстати?

– Если тебе это так интересно, то знай – это Сан-Францисский залив. Точнее, теперь уже Русский залив.

– Ну ни фига себе… – удивленно сказал он. – А где же Сан-Франциско?

– А нет его. Вместо него Росс.

– Слушай, – озадаченно сказал лейтенант, – давай сходим к командиру. Ты расскажи ему все то, что ты только что рассказал мне.

Командир, сидя по его погонам, капитан 3-го ранга, услышав мой рассказ, недоверчиво посмотрел на меня, а потом сказал:

– Парень, а ты не врешь?

– Да нет, сами посмотрите. Вы когда-нибудь все это видели?

– Ну и где ваш Росс?

– Следуйте за нами. Только сначала мне надо будет подойти к «Москве», похоже, они тоже сюда угодили так же, как и вы.

– Я просто обалдел, увидев их, – с усмешкой сказал командир, – какой-то раритет, с трубами и мачтами. Прямо «дедушка русского флота». Ладно, парень, сходи к этой «Москве», а потом доставишь меня к своему начальству.

– Договорились.

Пока мы с ним беседовали, на горизонте показалась «Астрахань».

– А это еще кто? – удивился командир танкера.

– Это «Астрахань», наш патрульный корабль, – ответил я.

– А что он такой странный?

– Потому что помоложе вашего будет. – И я достал из кармана рацию.

– Лосось на связи. (Это я, как дурак, рассказал всем, как меня обозвал Хесуту, и получил в награду позывной «Лосось»).

– «Лосось», это что за корабль? – спросили меня с «Астрахани».

– «Владимир Колечицкий»…

– Танкер? Вот здорово! Скажи командиру, пусть следует за нами.

Я спустился вниз по трапу, мы отвязали лодку и поплыли к «Москве». Там наш прием был намного радушнее. Нас встретил лично капитан.

– Лейтенант Алексеев, – представился я.

– Капитан Неверов. Скажите, это не залив Сан-Франциско?

– Он самый.

– Интересно, а где все города? – капитан «Москвы» озадаченно почесал подбородок, заросший недельной щетиной.

– Залив-то тот самый, только мы сейчас в 1599 году. А города строятся – только русские.

– То есть мы в российских водах.

– Именно так.

– Вот как? – удивленно произнес капитан. – А мы вышли из Владивостока, куда вот-вот должны были войти красные.

– А куда вы направлялись?

– В Гензан[20].

– Что за пассажиры у вас на борту?

– В основном женщины, дети, и раненые.

– А много раненых?

– Шестьдесят морских офицеров, тридцать три сухопутных, сто девяносто два моряка, шестьдесят девять солдат и нижних чинов. Тяжелораненых нет, их перевозили другие суда. Кроме того, девяносто три человека команды при штате в сто двадцать восемь, около четырехсот женщин – жен и вдов, точного учета не велось. Может, семьдесят-восемьдесят детей. Еще есть несколько крестьянских семей, бежавшие от красных; примерная численность – шестьдесят человек.

– Капитан, поднимите нашу шлюпку и следуйте за этим кораблем.

– Так там же красные! У них на флаге серп и молот.

– У нас в Русской Америке нет ни красных, ни белых, ни серо-буро-малиновых. Мы тут все русские. И все из будущего. Моя родственники со стороны матери тоже бежали из Владивостока в 1922 году. Не все потом, правда, нашлись.

– А кто потерялся?

– Мичман Николай Корф, муж бабушкиной тети, и супруга его, сиречь сама бабушкина тетя, Александра.

– Они на нашем корабле, – улыбнувшись сказал капитан Неверов. – Николай и Александра Корф. Можете потом их проведать. Только у нас на борту почти нет воды и кончилась еда. Нас унес шторм, и потом мы попали в тьму, и вынырнули здесь…

– Капитан, не бойтесь, еды и воды у нас достаточно, есть и врачи, и лекарства.

Тем временем, шлюпка была поднята, и я ввел ребят в курс дел. «Москва» набрала ход – в котлах уже подняли пар – и корабль пошел вслед за «Колечицким». Я передал по рации о бедственном положении «Москвы» и попросил к ее приходу подготовить все необходимое. Когда же она пристала прямо к понтонам с другой стороны «Колибри», то на борт «Москвы» сразу же направились врачи.

Первое здание больницы было только что построено, но оно никак не было рассчитано на такое большое количество людей. Поэтому туда забрали только самых тяжёлых. Других же пришлось лечить на «Москве». Выход «Св. Елены» в поход пришлось отложить на неделю. Лизу я почти не видел – она практически все время проводила на «Москве». Через неделю, я пошёл вместе с ней, и капитан Неверов сказал мне, где мне найти своего родственника.

Я постучался в дверь каюты, на которой желтели три медные цифры – «112».

– Войдите! – ответил женский голос.

На одной из коек лежал человек с перевязанной ногой. На другой сидела миловидная дама, очень похожая на мою бабушку.

– Здравствуйте, Николай Германович, здравствуйте Александра Ильинична! Позвольте представиться, – сказал я. – Алексей Алексеев.

– Здравствуйте, – сказала дама, – а откуда вы знаете наши имена?

– Александра Ильинична, – спросил я, – вам уже известно, где мы находимся?