О доблестном рыцаре Гае Гисборне

– Сволочь!.. Да я тебя…

Гай, чувствуя, как звериная ярость затуманивает мозг, коротко взмахнул мечом. Послышался хруст рассекаемой плоти и тут же смачный хряск разрубаемой кости. Рука барона с зажатым в ней клинком упала на землю.

За спиной послышался нарастающий конский топот. Все трое, что гнались за оленем, теперь повернулись и мчались на него, выхватив мечи. Положение безвыходное, он быстро развернул коня, тот фыркал и пытался вырваться, но Гай удержал повод и сам вскинул меч с криком:

– Кто поднимает руку на шерифа, тот поднимает на короля!

Двое начали придерживать коней, но третий несся, уже привставая на стременах, занес меч для страшного рубящего удара сверху.

Гай выждал, в какой-то момент заставил коня дернуться вперед, сам пригнулся и полоснул мечом, не глядя, как делал уже сотни раз в жарких боях за Акру и сотни других крепостей, больших и малых.

Грохот копыт пронесся мимо, а с ним и слабый вскрик. Оглянувшись, Гай увидел, как всадник теперь согнулся, меч выпал из руки и блестит сиротливо на сломанных стеблях пшеницы, а его хозяин ухватился обеими руками за живот и начинает раскачиваться в седле.

Гай не стал ждать, когда тот рухнет в пшеницу, снова истопчет, сволочь, обернулся к двум всадникам, что с бледными лицами смотрят на него, глаза вытаращены, а губы начинают дрожать.

– С коней! – приказал он люто. – Быстро!

Они оба покинули седла быстро, позабыв про спесь высокорожденных, смотрят испуганно, обоим лет по восемнадцать-двадцать, сопляки, хотя он в восемнадцать уже высаживался с другими крестоносцами на жаркий берег неведомой страны.

Гай бросил быстрый взгляд на замерших вдали крестьян.

– Эй, там! – крикнул он властно. – Быстро веревки сюда!.. Две… нет, три!..

Крестьяне забегали, наконец двое побежали к нему с мотками толстой грубой веревки из шерсти. Один из дворян, немного придя в себя, сказал возмущенно:

– Нас? Связывать?.. Разве недостаточно нашего слова?

– С таких ничтожеств слово не берут, – отрезал Гай. – Эй, вы двое! Быстро связать им руки!.. А вы… руки назад!

Один покорно протянул руки, второй остался стоять неподвижно, в его темных глазах разгоралась злость. Он прямо посмотрел в лицо Гаю и процедил:

– Что-то слишком много на себя берешь, шерифчик…

Гай соскочил на землю, юноша бесстрашно встретил его лютый взгляд.

– Ты кто? – спросил он.

– Дарси Такерд, – ответил он. – Из рода Максимилианов!

– Ты дерьмо, – сказал Гай, – позорящее имя Максимилианов.

Тот не успел моргнуть, как тяжелый кулак с силой молота ударил его в лицо. Смельчак рухнул, как подрубленное дерево, из разбитого рта струями брызнула алая кровь. Крестьяне одни опешили, но кто-то вскрикнул в восторге, а Гай еще пару раз злобно ударил ногами под ребра, стараясь рыцарскими шпорами разодрать богатую одежду и нанести раны.

– Сопротивление аресту, – прокричал он люто, – вообще-то карается смертью. Но я милостив.

Избитого подняли, связали так крепко, что руки могут вообще отсохнуть, если не развязать вовремя, но Гай промолчал, пусть крестьяне хоть так выместят обиды.

Раненый барон выл и ползал по земле, ломая стебли. Гай велел двум крестьянам перетянуть узлом потуже обрубок, чтобы пострадавший не истек кровью, а испустившего дух парня уложили на плащ, увязали покрепче, затем погрузили на коня.

Гай указал на двух самых дюжих крестьян с решительными лицами, это они первыми бросились вязать лордов.

– Вы со мной. Назначаю вас помощниками шерифа! Пока временно, а там разберемся.

Оба остолбенели, один вскрикнул:

– Но, ваша милость, нам нельзя! У нас работы полно!

Он прервал:

– Я тоже не родился шерифом. Надо, поняли? Вы же видите, что творится?.. Как только подберу кого-то, вам спасибо, свободны. Сейчас же быстро на коней, если умеете ездить, погоните это знатное дерьмо к моему замку. Это мои комнаты еще не готовы, но в подземной тюрьме места еще на десяток таких хватит.

Второй крестьянин, что смотрел больше с восторгом, чем с испугом, сказал с восторгом:

– Ваша милость!.. Да я за такое теперь и умереть готов!.. А как с тем, у которого все кишки вылезли?

Гай спросил все еще зло:

– Он жив?

– Да, ваша милость! Но это ненадолго.

Гай подумал, махнул рукой.

– Сделайте волокушу. Отвезем и его в тюрьму, но позовите туда священника. Пусть примет последний вздох. Господь наш добрее меня, может быть, и простит.

За ними увязалась целая толпа крестьян, даже женщины шли некоторое время и жарко обсуждали случившееся, потом отстали. Кроме двух названных помощниками шерифа, до замка пошли еще семеро с топорами, вилами, а двое даже с луками за спинами.

Ярость быстро утихла, теперь сердце сжимается в недобром предчувствии. С первого же дня вот так вступить в спор с сильными соседями…

Крестьяне громко разговаривают за его спиной, двое связанных идут покорно, повесив головы, но когда Гай оглядывался на них, один поспешно опускал взгляд, а второй, который Дарси Такерд, зыркал злобно, кривил окровавленный рот, но тоже отводил взгляд в сторону.

Крестьяне из домов у подножия холма провожали их заинтересованно-удивленными взглядами.