О доблестном рыцаре Гае Гисборне

– Пусть Хильд пороется в законах… Шерифам разрешено вламываться к лордам не только для изъятия захваченного скота, но также во всех случаях, если лорд или его подручный хотя бы один раз не выполнили королевский приказ.

– Тогда не в законах, – поправил Хильд, – а можно даже поспрашивать крестьян. К лорду вряд ли сумеем придраться, а вот к его подручным… Точно не выполняли какие-нибудь указы!

Гай поинтересовался хмуро:

– И что? Придем к ним и скажем, вы оштрафованы, что в прошлом месяце сделали то-то и то-то?

Беннет чуть смутился.

– Это тоже неплохо, нам деньги нужны, не говоря уже о королевском налоге… но я имел в виду, что нарушители обычно сговорчивее. Только надо знать про их нарушения и помахать ими перед толстой мордой.

Разбойники наводнили страну, но, как понял из рассказов Гай, в графстве Ноттингем они вообще кишмя кишат, как черви в навозной куче. Самое излюбленное их место – Шервудский лес. Там та часть бесконечного леса, покрывающего всю Англию, что удачно или неудачно расположилась как раз посредине между наиболее населенными и ведущими активную торговлю графствами, к тому же в этих графствах возведены замки, контролирующие эти дороги, и дело уже не в торговле, а в сторожевых функциях: успеть вовремя заметить и защитить административный юг страны с его Лондоном, Дувром и прямым выходом через Ла-Манш во Францию.

Но разбойники, о которых так громко и настойчиво говорил принц Джон, не самое большое зло, как понял Гай, еще когда слушал принца. Тот не может многое сказать прямо, слишком уж зависит от поддержки крупных лордов, да и все еще не главный он в королевстве, Ричард больше доверяет канцлеру Лонгчампу, но все-таки принц многое дал понять взглядом, мимикой, жестами или интонацией, Гай даже не понял чем, однако в нем росла уверенность, что речь шла именно о баронах графства. О баронах-разбойниках, так их издавна называли как в народе, так и при королевских дворах.

Понятно, что даже верные королю бароны стремятся к большей власти и самостоятельности в своих владениях, к тому же многие побывали во Франции и видели, там лорды полные хозяева в своих землях, а вассалы присягают им, а не королю, потому лорд может пойти войной на короля, и вассалы пойдут под его знаменем, потому что король для них никто, а их сюзерен – все!

Но кроме таких баронов появляется еще и множество хозяйств, что никогда не приносили присягу королю, такие новоиспеченные лорды на удивление быстро выстраивают могучие и неприступные замки, начинают собирать дань с окрестных земель, расширяют свои владения и нападают на соседей.

Когда жалобы добираются до королевского двора, там обычно беспомощно разводят руками: армия занята во Франции, а то и вовсе в далекой Палестине, свободных войск нет, Ричард увел всех-всех, а на королевский указ прекратить разбой такой лорд смачно плюет с высоких ворот.

Предыдущий король, Генрих II, вел более мудрую политику, Англией занимался тоже, такие незаконные замки велел разрушать и срывать до основания, как опасные гнезда, где снова может угнездиться разбой.

Гай исхудал и чувствовал, как постепенно его темная от поцелуев солнца кожа светлеет, превращая и его в белого червяка, как большинство живущих в этой стране.

Хильд, напротив, ухитрился поправиться, щеки округлились, дни и ночи проводил за книгами, переписывал в отдельную тетрадь названия деревень графства, города, замки, крепости и всех видных лордов.

– В Нортгемптоншире, – сообщил он гордо, – сокменов больше тысячи, а у нас в Ноттингемшире свыше полутора! Это не остальная Англия, где только вилланы да коттарии!.. У нас вообще нет вилланов, а только сокмены и фригольдеры.

Гай поморщился.

– А какая между ними разница?

Хильд пожал плечами.

– Да почти никакой. Разве что сокмены подают в ваш суд, а фригольдеры – в королевский. А так и те, и другие имеют земли акров по тридцать-сорок, у них свои печати…

– С ума сойти, – пробормотал Гай. – Печати у крестьян!

– А как иначе они могут заключать сделки, – возразил Хильд, – продавать землю, покупать, брать взаем? Ваша милость, забудьте про вилланов…

Гай отмахнулся.

– Перестань. Я и с вилланами обращался, как с равными. На войне мы все братья… Иначе смерть. Ладно, ты оставайся на хозяйстве с Беннетом и Аустином, а мне пора проехаться по графству…

– Не задерживайтесь, – сказал Хильд очень серьезно. – Боюсь, Беннет и Аустин не смогут так же жестко.

– А надо?

Хильд вздохнул.

– Вы же видите, только так и получается.

Он наметил маршрут, чтобы охватить все основные населенные пункты, их надо проверить, есть ли там местная власть, а если нет, то назначить, и сказать то, что сказал Хильд: нужно действовать жестко, иначе эпидемию грабежей не остановить.

Первая же крупная деревня на его пути за счет отодвигающегося леса оказалась довольно просторной, каждый дом окружен садом, поля упираются в лесную опушку, где все деревья с подрубленной снизу корой, чтобы поскорее засохли, потом их спалят, и лес отодвинется еще на пару ярдов, освобождая место под поля.