О доблестном рыцаре Гае Гисборне

— Но как же… ах да, сын сэра Тошильдер выронил свой меч…

— Сорок человек утверждают, — возразил Гай, — что барон бросился на меня с этим мечом и пытался убить. А затем его сын. Господь спас своего слугу и слугу короля, дав моим руках больше ловкости, чем тому жирному борову, отрастившему непомерное пузо в свои двадцать лет.

В зале раздались откровенные смешки, кто-то выкрикнул: «Браво, сэр Гай!» Внезапно крики стихли, в зал вошел принц Джон, за ним двое советников. Принц Джон, как все заметили, без регалий, что подчеркивает неофициальный характер визита, он же здесь дома, в своем замке, всем улыбался и приговаривал: «Голова гудит от бумаг, зашел малость развеяться…»

Он даже сел не с судьями, а, неслыханное дело, в зале со слушателями, хотя ему сразу же принесли кресло, только советники остались на ногах, к неудовольствию тех, кому загородили суд спинами.

Гай отвечал на злые вопросы судьи, а сам все косил глазом на принца Джона, неспроста тот появился, ишь, зашел малость поразвеяться… Знаем, как развевают скуку короли: головы рубят для забавы…

Он вздрогнул, когда принц Джон кивком послал Джозефа Сэмптона, своего личного секретаря, к генеральному судье. Тот подбежал и что-то пошептал тому на ухо. Тот замер на мгновение, что-то соображая, наконец кивнул и заявил громко:

— Его высочество желает задать вопрос обвиняемому. Говорите, ваше высочество!

Принц Джон, не поднимаясь, напротив, закинул ногу на ногу, вперил в шерифа злой взгляд и сказал громко, с подчеркнутым негодованием:

— Сэр Гай, но вы хоть понимаете, что не просто убили двух знатных лордов и ранили третьего, но проделали это на глазах крестьян, подав им дурной пример?.. В том краю, как мне сообщают постоянно, орудуют крупные шайки разбойников, это их вдохновит…

Судьи довольно переглянулись, в зале настороженно затихли. Гай ощутил, как холод смертельной опасности прокатился по всему телу и проник в сердце, превращая его в ледышку.

— Ваше высочество, — проговорил он непослушным языком, — вы абсолютно правы, это было сделано на глазах крестьян, что в тот же день рассказали об этом по всем соседним деревням, а оттуда молва покатилась дальше.

Принц Джон кивнул, сказал довольным голосом:

— Вот-вот! Вы это признаете!

Гай наклонил голову.

— Да, ваше высочество, признаю. Крестьяне там все саксы… или датчане, не важно, в общем — местное завоеванное население. Лорды — норманны, что, по мнению всего крестьянства, угнетают местное население. Я, ваше высочество, норманн! И я, норманн, выступил на защиту саксов, потому что эра Нормандского завоевания кончилась сто пятьдесят лет назад, и теперь нет ни норманнов, ни саксов, все мы — англичане! Я на этом стою, я это и защищал. Я защищал правых от неправых, а не бедных от богатых, саксов от норманнов, пеших от конных или рыжих от плешивых!

Он сам ощутил, что по мере того, как говорит, голос становится сильнее и увереннее. В зале затихли и внимательно слушают, даже судьи перестали перешептываться и смотрят на него хоть и враждебно, но не видно в них готовности снова навалиться и задавить сокрушающими доводами.

Принц Джон кивнул, голос его прозвучал громко и странно задумчиво:

— Спасибо, шериф. Я ответом удовлетворен.

Только он один называет меня шерифом, мелькнуло в мозгу у Гая, даже из зала выкрикивали поддержку сэру Гаю, а не шерифу, что и понятно, власть никто не любит, хотя все в ней нуждаются. Даже если сегодня им дать волю избрать любую власть, какую только хотят, уже к вечеру начнут ее проклинать и ненавидеть…

Судьи переглянулись, начали переговариваться между собой, генеральный судья дважды посылал одного из судей к принцу, но тот качал головой и морщил нос настолько демонстративно, что все судьи и все в зале, наблюдающие за его лицом, видели, он в решение суда не вмешивается, однако Гай чувствовал всеми фибрами, что после слов принца что-то резко изменилось.

Судьи справа и слева задали еще несколько вопросов, но Гай не уловил прежней жажды раздавить его, как букашку. Наконец генеральный поднялся, по столу стучать не пришлось, в зале мертвая тишина, сказал протокольным голосом, в котором начисто отсутствуют эмоции:

— Постановлением королевского суда обвинения в превышении полномочий королевского шерифа Гая Гисборна в отношении барона Тошильдера, его сыновей, а также оруженосцев снимаются!

В зале поднялся шум, довольные вопли, послышались голоса:

— Гай!

— Гай молодец!

— Гаю слава!

— Держись, Гай!

— Никогда не сдавайся!

— Ты победил, Гай!

Он стоял, немного оглушенный, измотанный, выдохшийся в неравной схватке, и очень медленно пробивалась наверх мысль, что не просто отгавкался и не дал себя осудить, но и сам победил, как и кричат в зале.

Принц Джон поднялся и с видом крайнего неудовольствия удалился в сопровождении откуда-то взявшейся за это время целой толпы советников и вельмож.

Генеральный постучал молотком по железу, лицо оставалось брезгливо расстроенным.

— Заседание закончено! — крикнул он. — Прошу всех покинуть зал!

Часть II

Глава 1