О друзьях-товарищах

Напомню, что это было время весеннего половодья, когда Волга свободно гуляла по заливным лугам, когда некоторые прибрежные рощицы полностью стояли в воде. Вот и показалось адмиралу, что я не вижу ни одного ориентира, веду катер наугад. Поэтому он был донельзя удивлен, когда наш полуглиссер вдруг ткнулся носом в берег, где сейчас же появился матрос и доложил, что он старшина такого-то поста.

Видимо, контр-адмирал все же не совсем поверил и мне, и старшине поста: пожелал обязательно сам воспользоваться телефонной связью. И поговорил по телефону с начальником района СНИС, довольно пристрастно выспросил у него все приметы людей, несущих службу на этом посту.

Зато на обратном пути он не пытался мне что-то подсказывать, а в заключение похода и поблагодарил за то, что мы так хорошо ориентируемся ночью, когда на реке нет ни одного огонька.

Я торжествовал: значит, опальный минер Селянкин хоть в командиры полуглиссера, но вполне годен!

Здесь, как мне кажется, самое время хотя бы кратко познакомить вас хоть с одним человеком из тех, кто нес службу на этих постах СНИС.

Наиболее типичным для того времени был пост из двух человек, которые изо дня в день (в течение долгих месяцев) несли здесь круглосуточную вахту.

Сам пост — землянка, от которой к окопчику, оборудованному в удобном для наблюдения за рекой месте, вел вырытый матросами ход сообщения.

В землянке — два лежака, две табуретки (или ящика, чурбака) и столик, около которого были телефон и обязательно пирамида на две винтовки.

На одном из таких постов СНИС и был командиром старшина 2-й статьи Антон Струк.

Однажды ночью низовой ветер развел довольно приличную волну. Было ветрено, холодно, но Струк терпеливо сидел в окопчике, вел наблюдение.

Он видел и пассажирский пароход, который шел вниз по течению. И тут из-за туч вывалился фашистский самолет, сбросил три мины; две взорвались позади парохода, а третья легла у него по курсу.

Постановку мин заметили и на пароходе, вильнули в сторону, чтобы обойти опасное место.

Антон Струк, запеленговав мину, разбудил напарника, передал вахту ему, а сам на лодке, хотя волны и были порядочными, вышел на плес и поставил минный бакен точно там, где упала мина.

Только вернулся на пост, глянул на реку — сразу увидел, что его минный бакен сорван волной, что он спокойно плывет вниз по течению навстречу каравану из буксирного парохода и двух нефтеналивных барж, сидевших в воде почти по палубу.

И, чтобы предотвратить беду, Струк снова сел в лодку и погрузил в нее новый минный бакен. Только отошел от берега, понял, что не успеет поставить бакен, что караван окажется над миной раньше, чем он. Тогда, стал махать каравану, стал показывать, что пароходу нужно держаться за лодкой.

Его поняли, буксирный пароход сбавил ход и пошел за лодкой, как за лоцманом.

Да, волна была попутной, она в какой-то степени помогала Антону идти против течения. Однако согласитесь, это вовсе нелегкое дело — грести на лодке перед носом буксира.

И только проводив караван до чистой воды, Струк вернулся и поставил минный бакен.

Не менее важной для личного состава постов СНИС была и агитационная работа среди местного населения, разъяснение ему тактики врага и наших задач. Должен сказать, что и с этой частью своей работы личный состав постов СНИС справлялся успешно. Мне, например, никогда не забыть такой случай.

Самая обыкновенная колхозница (и притом в годах) Анна Тихоновна Половникова полоскала белье, когда фашистский самолет что-то сбросил в реку.

Анна Тихоновна, помня, что нужно обязательно указать матросам точку падения мины, неотрывно глядела на то место, куда упало это «что-то». И про белье забыла, все глядела на воду.

Необычность поведения пожилой женщины привлекла внимание матроса с катера-тральщика Николая Ладыгина. Он подошел к ней, и между ними состоялся такой разговор:

— Что, поясница болит, мамаша? — спросил Ладыгин.

— Да нет, немец что-то в реку бросил, — ответила Анна Тихоновна.

— А куда? — насторожился матрос.

— Туда и гляжу.

Николай Ладыгин, больше не медля ни минуты, разделся, вошел в реку и стал нырять, подчиняясь сигналам пожилой колхозницы.

Так долго нырял, что почти обессилел, а на дне реки ничего подозрительного не мог обнаружить.

И тогда, взяв поправку на сильное течение, он нырнул еще раз.

А когда вынырнул, стал изо всех сил удерживаться на месте и командовать Анне Тихоновне, куда ставить пустую корзину из-под белья, куда передвинуть само белье: он створил мину.

Когда створы, закрепляющие место мины, были готовы, Ладыгин побежал на ближайший пост, откуда и сообщил в штаб о случившемся. Катер-тральщик пришел скоро, а еще немного погодя эта фашистская мина была взорвана.

Теперь, надеюсь, понятно, что давало нам хорошо поставленное наблюдение за минами? Поэтому контр-адмирал Шибаев и не поленился поехать на какой-то рядовой пост СНИС.

Уехал контр-адмирал Шибаев, и еще через несколько дней я получил приказ о назначении меня флагманским минером во 2-ю бригаду траления, которой командовал капитан 2-го ранга Кринов.