О духовной жизни современной Америки

Дело в том, что Америка — не место для духовного и общественно-политического прогресса, она застыла на той же точке, какой достигла к блаженному Дню провозглашения Независимости. Только попробуй произнести где-нибудь в Америке слово «анархизм» — и любой американец, с обычным для среднего американца уровнем образованности, тут же в ужасе перекрестится. Анархизм в его представлении все равно что динамит, динамит, и только. А то, что анархизм — научная теория, учение, в основном разделяемое людьми вполне разумными, — это ему невдомек, он даже и слышать об этом не хочет: анархизм — это динамит, анархистов — на виселицу! Вот тут-то вовсю видна прореха в облачении американской свободы, и прореху эту сознательно не спешат залатать боссы от демократии, осуществляющие в Америке абсолютную власть над свободой. В 1886 году, во время крупнейшего процесса против анархистов, прореху разодрали так, что под ней приоткрылась пропасть. В ту пору выходцы из разных социальных слоев, начиная с тех, кому привалило счастье заработать миллионы на спекуляции пшеницей, и кончая теми, кто даже не умел читать и нацарапать собственное имя, — словом, все американцы в ту пору единодушно выносили семерым анархистам смертный приговор. Может, они хоть немного где-то прочитали об анархизме? Нет, ни один из ста, ни один из тысячи американцев ничего об анархизме не знал; наши янки знали лишь одно: этих семерых людей обвиняют в том, что они будто бы бросили бомбу. И этого им было довольно. Таков характер американской свободы. Всякому гражданину она предписывает определенную дозу свободолюбия — не больше того, но и не меньше. Любые отклонения в ту или иную сторону Америка встречает с нетерпимостью средневекового деспота. Она слишком консервативна для какого бы то ни было движения вперед, она и поныне пребывает на том же уровне, что и двести лет назад, время никак не отразилось на ее нравах. Потому что в Америке демократия учреждена законом. И если в стране появится автор, верующий в монархию, в свободе ему будет отказано: американцы изгонят его из своей страны. Если же из этой демократической черни выйдет человек, верующий в анархизм, видящий в нем идеальную форму общества будущего, то такой человек превысит допустимую норму свободы, такого человека американцы повесят. Все, что не укладывается в примитивное дознание Джорджа Вашингтона, карается то ли изгнанием из страны, то ли смертной казнью. Такова американская свобода — это не свобода индивидуума, личности, а свобода «en masse» (для толпы), одна для всех.

В журнале «Америка» недавно можно было прочитать заметку следующего содержания: «Наконец-то появилась надежда, что герои Сенного рынка обретут прочное свидетельство своего отважного поведения в ту роковую майскую ночь. Скульптор только что завершил работу над моделью монумента, который будет установлен на Сенном рынке, — скоро она будет отправлена в Нью-Йорк, где ее отольют в бронзе. Статуя высотой в восемь футов изображает полицейского, защищающего закон, говорят, что это изумительный образец художественного творчества. Усилия, направленные на установление этого монумента, должны наконец обрести благополучное завершение. Хотя никакой памятник не может исчерпать неоплатный долг благодарности жителей Чикаго по отношению к героям-полицейским, пожертвовавшим жизнью во имя защиты закона, все же хорошо, что народ получит обелиск, напоминающий об этом событии».

А с самим событием дело обстоит так: во-первых, оно неожиданно и ярчайшим образом иллюстрирует характер американской свободы; во-вторых, представляет собой вопиющий образец истинно американского судопроизводства. 4 мая 1886 года на крупном народном митинге на Сенном рынке в Чикаго чья-то невидимая рука бросила динамитную бомбу, убившую пятерых и ранившую двух полицейских[15].

Никто не знает, кто виновник преступления, им мог быть извозчик, священник, даже конгрессмен — с таким же успехом, как и любой анархист. Кстати сказать, на процессе чуть ли не с абсолютной точностью было доказано, что весь эпизод с бомбой организовали власти, поручив бросить эту бомбу полицейскому, — хотели одним ударом создать предлог, чтобы выдвинуть обвинения против руководителей анархистов. Тут же попросту скопом — в отместку за все семь жертв покушения — арестовали семерых анархистских лидеров и приговорили пятерых из них к смертной казни за пятерых полицейских, убитых бомбой, а двоих — к пожизненному заключению, в отместку за тех двоих, что при взрыве бомбы отделались ранениями. Око за око! Зуб за зуб! Необыкновенно практично это сугубо американское правосудие! Один из повешенных анархистов, по фамилии Парсон, в тот вечер, когда бросили бомбу, даже не был на Сенном рынке, — что ж, сказали ему, но все равно ты же анархист, не так ли? Да! — отвечал Парсон.